Юный клерк, заканчивающий свой рабочий день в четыре, за десять минут достигал аэротранспортного портала; континентальному фотолету требовалось еще столько же, чтобы доставить его в недалекий городок, где на стоянке ждал своего часа мощный полноприводный универсал. Полчаса, максимум – час по шестнадцатиполосному хайвэю на скорости 250–280, еще немного по узкой дорожке, и – Джон с Дженни уже дома, на папиной ферме. А там уж – все, что пожелаешь. Хочешь сады, поля, огороды? Высаживай, ухаживай – достанется детям. Площадку для атмосферных машин любой категории, включая боевые? Нет проблем… Хочешь, чтобы дети катались на пони, а стерегли их гепарды? А кто тебе запретит?
Труд амбициозных «беби-бумеров» изменил Империю. Приезжая домой после работы в офисе, они всерьез занимались своими маленькими гектарами, и никогда еще ничего подобного в человеческой истории не было. Двадцатилетний помощник адвоката, который, вернувшись вечером домой – до заката еще далеко! – запрыгивает в кабину гигантского отцовского комбайна, чтобы второй раз пройтись по полю: он не уверен, что удобрения были распылены согласно графику – раньше это было невообразимо. Ну как же: господин юрист…
Детеринг хорошо понимал этих людей. Он уже слышал: новобранцы новой генерации, те самые, которые через забор прыгают, совсем другие. Через забор участка сейчас двенадцатилетние скачут. Собирают античные катапульты, подвозят их на маминых пикапах – и вперед. Поэтому вербовочные участки превратились в базы – пришлось купить землю у муниципалитетов, и на три-четыре метра внутри под забором пенные маты лежат. До четырнадцатилетия всех акробатов папашам возвращают – в присутствии мэра и с рекомендацией надрать жопу. А если четырнадцать плюс один день – все, до свиданья, хоть тут прокурор стены ломай. Родителям отсылают одежду, личные вещи и заверенную копию договора, где дите их теперь уже не ребенок, а «кандидат в рядовые», с правами и обязанностями… и так четыре года до Присяги, а туда вас привезут бесплатно…
А уж на Присяге, когда рядовой стоит, весь в белом, в нитку вытянувшись, и офицер не ниже полковника ему солдатский парадный штык подносит, и вместе они тот штык целуют, потому что так положено…
И мамы, понятно, плачут. После Присяги дитяте положен отпуск на