– Нет, – боднул головой Детеринг. – Прости, не хочу. Я тебе завидую…
– Э?
– Да насчет Энджи. Великолепная дама. Я бы никогда не решился.
– Ты думаешь, я смог бы? Ха! Это была случайность. Но… познакомлю, познакомлю. Слушай, я могу спросить, какого черта ты ловишь на Гауди? У меня там в кабаках куча знакомых музыкантов… мы уже приехали, собственно…
Фарж притормозил и развел руками:
– Извини, тут встать негде…
– Я беру, наконец, тачку, – улыбнулся Детеринг. – Не ходить же мне пешком! Держи, кстати – три сотни. Те самые…
– И что за тачка, – прищурился Фарж, – если не секрет? А то надо мной смеешься?..
– «Блюстар Атлантис», – ответил Йорг и, полюбовавшись отвисшей челюстью Макса, выпрыгнул в густую вечернюю тень.
Великолепная площадь Гауди светилась впереди сложным сочетанием нежно-голубого и оранжевого: закат уже наступал на шпили ее башен. Йорг прошагал по прячущейся в тени правой стороне Валенсия-драйв и вышел на солнце.
Корварцы, знакомясь с великим Антонио, не хотели верить, что на предлагаемых им старинных фото – работа рук человеческих. Барселону они видели чем-то невозможным для хомо, но однажды группа архитекторов во главе с полусумасшедшим магнатом Берни Фоулом выкупила кусок земли в уже отстроенном центре Порт-Кассанданы, чтобы возвести Гауди-Майдан. Они вернули память Гауди, воздев ее ввысь, как символ Человечества, устремившегося к звездам.
Йорг стоял на плитке тротуара и, задрав голову, разглядывал удивительные башни на противоположной стороне площади. Маэстро никогда не строил в сорок этажей – что ж, у нас иная эпоха и иной масштаб. Художники из группы давно покойного Фоула стремились воссоздать полет духа старого мастера парадоксов, и им это удалось. Башни Гауди-Майдана плыли в роскошном субтропическом закате Кассанданы, завораживая своими магрибскими лоджиями, поднимаясь голубой отделкой в синее небо: вот сейчас, кажется, командир прикажет стартовать, и первый пилот послушно возьмет на себя тяжелую рукоять акселераторов.
Здесь чувствовались столетия, так же как в окружающих мегаполис усадьбах с замками поселенцев первой волны. Всего лишь столетия, не больше, – но многим хватало и этого.
Детеринг забросил в рот сигару, клацнул зажигалкой и неторопливо двинулся вперед, к знакомому углу Элли-стрит, где в подворотне светился зеленый огонек крохотного отеля.
– Забираю вещи, – сообщил он портье, хлопнув на стойку двадцатидолларовую монету.
– Счет закрыт, – согласился тот, сверившись с монитором. – Ваш ключ, мастер.
Йорг махнул рукой, поднялся по лестнице на второй этаж и щелкнул замком. Одноместный номер с тщательно прибранной кроватью пахнул сложным синтетическим ароматом; солнце сюда попадало редко, только в утренние часы. Жуя в улыбке сигару, Йорг распахнул огромный стенной сейф, вытащил из него свой кофр и принялся расстегивать сорочку.
– Трусы я бросил в утилизатор, – сообщил он шокированному