Дочь Тора. Эдмонд Гамильтон

проснулся от тяжелого сна с чувством экстраординарной легкости и благосостояния. Он изумленно заозирался. Он обнаружил, что лежит на кровати, сделанной из массивной деревянной структуры, четыре угла воторой были вырезаны в виде волчьих голов. Она занимала часть темноватой каменной комнаты, которая не имела никакой другой мебели, кроме нескольких скромных стульев.

      В комнате было два окна – высокие и узкие, подобно разрезу. Они были полностью открыты и без утепления, пропуская воздух, и, таким образом, в помещении было резко холодно, что привело Фаллона в дрожь.

      У одного из окон возвышалась массивная фигура Хелверсона, пристально вглядывающегося в далекий серый дневной свет.

      – Нелс! – воскликнул американец, сев. – Я думал, что ты почти мертв. Те две раны…

      Хелверсон повернулся. Его синие глаза мерцали с любопытным величием, когда он приблизился.

      – Да ведь я и есть мёртв, – сказал норвежец просто. – Ты тоже.

      Фаллон почувствовал порыв нетерпения.

      – О чем ты говоришь? Ты такой же живой, как и я.

      – Мы – мертвы, – повторил Хелверсон с устойчивым осуждением. – Мы умерли в том снежном ущелье, и валькирии прибыли, чтобы отнести нас сюда, в Валгаллу.

      Фаллон внезапно вспомнил крушение их самолета, борьбу с Хейзингом, невероятный отряд диких дев-валькирий, которые галопировали в ущелье и несли всех их троих в скрытую странную долину, которая не могла быть замечена снаружи.