– Он был моим учителем, – тихо проговорил Кречетов. – Там, на Большой земле, давным-давно. Пожалуй, это единственный человек на свете, чей авторитет и чье слово для меня что-то значат. Я знал, что перед смертью он работал над каким-то совершенно безумным проектом, который, по его словам, должен был облагодетельствовать все человечество…
– И, разумеется, принести колоссальный доход, – немного поостыв, криво усмехнулся я. – Работа на благо человечества – это всегда хороший бизнес.
Профессор вздохнул. Сказать ему было нечего.
– А в автоклав-то зачем залез? – поинтересовался я. – Если б бандиты сюда ворвались, все равно б выковыряли нас из этих гробов.
– Чтоб с ума не сойти от собственных мыслей, – буркнул Кречетов. – Надо ж было быть таким идиотом – дать ноутбук Захарову и надеяться, что он не найдет способ связаться с внешним миром.
– Ну да, – кивнул я. – Это ж его комплекс, он тут все знает, так как сам его и строил. Наверняка академик все предусмотрел заранее. Так что без разницы, дал ты ему ноут, не дал бы – он все равно б тебя обдурил, так или иначе.
– Умный, да? – набычился Кречетов. – А если умный, не объяснишь, какого хрена ты автоклав раскурочил, когда там есть кнопка экстренного подъема крышки?
Профессор принюхался – и скривился.
– Еще и отлил туда…
– А ты меня проинструктировал, что там есть, прежде чем в него паковать? – в свою очередь окрысился я. – И еще бы хорошо понять, что я там вообще делал. Кстати, сортиров я тут поблизости не наблюдаю, так что извините, если своими миазмами удручил ваш обонятельный аппарат.
– Хммм, – почесал подбородок Кречетов. – Красиво ругаешься, сразу видно, что писатель, а не простой сталкерюга с интеллектом двуногой крысособаки. А насчет того, что ты там делал, я и сам не знаю. Это вопрос к Захарову.
– Ну, зашибись, – проворчал я. – Офигенный я контракт с тобой заключил. Не только друзей не оживил, но еще и их биоматериала лишился.
Профессор развел руками.
– Захаров и меня надул как первокурсника. Сыграл на моем почтении к нему как к учителю. Признаю́сь, виноват. Если хочешь, можешь меня пристрелить, только вряд ли это поможет делу.
Я внимательно посмотрел на Кречетова.
– Пристрелить тебя всегда успеется. А что, есть идеи, как исправить ситуацию?
Профессор почесал затылок.
– Неважный я был бы ученый, если б у меня не было плана на случай, если все пойдет не так.
– Тогда я тебя слушаю, – сказал я.
Грузовик несся по Зоне.
На душе у Анатолия было муторно. И мерзко. Вроде живой, на свободе и даже не раненый. Однако в голове, словно заезженная пластинка, вертится одна и та же мысль – а не лучше ли было бы, если б он лежал сейчас там, в кузове, рядом с трупами, такой же как они, нашпигованный свинцом и совершенно безучастный? Мертвым проще. Их не мучают ни