Бог, если мы в Него верим, награждает писательским, а шире – творческим даром по-разному, награждает щедро и того, кто Его не благодарит вовсе. Поэтому если ты можешь не писать, то не пиши, поскольку за всякое праздное слово или, если так можно выразиться и перевести на язык кино, за всякий праздный кадр надлежит дать ответ. Режиссер, снявший сериал по Мельникову, хороший, продюсер тоже. Мило, талантливо. Я без всякой иронии. Но Бергман или Анри-Жорж Клузо (например), Бондарчук или Калатозов лучше…
Что замыслил Творец о России?
Этот вопрос слетает со страниц «Русской идеи» Николая Бердяева60.
В какой-то мере тут возврат к тому понимаю истории, которое господствовало во времена Сюлли и Голикова… И что же, пусть.
Что замыслил Творец…
Ответ отыщется только через изучение старообрядчества. Мало что изменится, если я вернусь и зачеркну это категоричное «только». Мимо старообрядческой идеи совершенно прошла та самая русская «историософическая мысль», о которой говорит философ, сам затрагивая старообрядческий вопрос, на мой взгляд, поверхностно. («Аввакум, несмотря на некоторые богословские познания, был, конечно, обскурантом, – пишет Бердяев. – Но вместе с тем это был величайший русский писатель допетровской эпохи…» Это как? Мыслитель даже такого уровня не в силах одолеть старый стереотип. Выбрал бы тут уж что-нибудь одно!)
Наша интеллигенция не интересуется старообрядчеством, сытая устарелыми штампами.
История старо- и новообрядчества – это единая национальная русская история, то и другое нужно изучать вместе, в целостном единстве, в параллель, сравнивая. Россия – многоцветная мозаика, сложенная ходом времён и трудом многих поколений, и никак нельзя постичь это уникальное произведение, если рассматривать только одно стёклышко, обособленно от других. Всегда нужно стремиться понять, для чего оно необходимо и легло, в соседстве с другими, именно здесь…
Семнадцатый век и девятьсот семнадцатый год – не простая «магия чисел». Никоновской реформой ознаменовано начало десакрализации царской власти – выстрел в собственный висок, и октябрьской революцией, точнее – Ипатьевским домом, она завершается. Но могло ли быть иначе? Русский национализм с его проблемами, в том числе современными, вне старообрядчества тоже не осмыслить до конца. Это лишь для примера две темы, тесно связанные с судьбою Церкви, оставшейся верной дониконовским чинам и последованиям, древней «старожитности», чья история изучается сегодня разве что в сфере археографии или (того хуже) этнографии.
Да, «того хуже»…
«Если великий