Варшавский лонг-плей. Станислав Мария Салинский

одной из диверсионных банд, не оставляло никаких сомнений. Пилсудский вынужден был посчитаться с категорическим протестом советских властей: Савинков получил приказ покинуть Польшу. Помешкав, он все же выехал из Варшавы в январе 1922 года и остановился в Праге, а затем в Париже. В Варшаве еще какое-то время действовала нелегальная ячейка Русского эвакуационного комитета. В 1924 году Савинков был приговорен к смерти, но благодаря некоторым смягчающим обстоятельствам смертную казнь заменили на десятилетнее заключение. В мае 1925 г. Савинков покончил с собой в тюремной камере. Так завершилась биография человека, как бы то ни было, незаурядного, даже отмеченного в дневниках Черчилля в главе «Великие современники». И мелькающего на страницах истории первых лет нашей первой независимости76.

      После депортации Савинкова контрреволюционные организации в Польше отмирали в меру нормализации польско-советских отношений. Вплоть до 1939 года оставалась лишь часть интеллигенции той первой, после 1917 года, волны эмиграции. Существовал православный приход, «Русский дом» (на углу Маршалковской и Скорупки), выходили русские газеты (в порядке очередности: «Меч», «Свобода», «За свободу»), на Краковском возле Медовой был большой русский книжный магазин «Добро». Россияне вливались в польскую культурную жизнь, существовала упоминавшаяся уже «Таверна поэтов», которая понемногу преображалась в русско-польскую поэтическую таверну. Частыми ее гостями бывали в 1924–1926 годах: я, Константы Ильдефонс, Влодзимеж Слободник77, Ежи Либерт78, Леонард Подгорский-Околув79, Вацлав Денгофф-Чарноцкий80; помню на одной из поэтических встреч Тувима и Феликса Пшисецкого81. В гостях у «Таверны» бывали выдающиеся русские поэты и писатели, эмигранты, приезжавшие в Варшаву из Берлина, Парижа и Праги, как например, Константин Бальмонт, Игорь Северянин. В Варшаве жили Брешко-Брешковский, Михаил Арцыбашев (автор нашумевшего в свое время в России романа «Санин»). В 1925 или 1926 году в Польше концертировал известный русский артист Александр Вертинский, кумир женщин, мировая знаменитость. В «Таверне» он познакомился со студенткой права, варшавянкой Ирусей, златовласой музой кого-то из молодых польских поэтов, приведенной им в «Таверну» на поэтический симпозиум с Вертинским. Кумир женщин, элегантный пожилой маэстро сел за рояль (это было в квартире главного редактора «За свободу» Философова, на Маршалковской у площади Спасителя) и сейчас же заиграл импровизацию, ставшую одной из его красивейших песен. Помню ее мелодичный припев: «Я вам сердце с эстрады, как мячик, бросаю. Ну, ловите, принцесса Ирéн…». Эта варшавская импровизация Вертинского, которую он спел на следующий день в концертном зале на Каровой, произвела фуррор. А Ируся? Ох, Ируся, наша изменчивая, прекрасная муза – если она еще жива, то наверняка помнит и тот вечер «Таверны», и великого артиста за роялем, и концерт на Каровой. Наверняка еще помнит…

      Но