Новый главный редактор журнала «В мире книг» Юрий Владимирович Юдашкин, сменивший Филоновича на этом посту, никак не мог понять, как со мной себя вести. С одной стороны, я младший литературный сотрудник, с другой – какой-то непонятный тип с непонятной биографией. Вообще-то он по характеру своему и по поведению был большим царедворцем, занимался пропагандой творчества Юрия Бондарева и других наших правоверных писателей. Его жена была прокурором, и он её очень боялся. Больше вроде ничем он не был примечателен.
Но в писательской среде он известен в связи с историей отъезда Владимира Войновича из Советского Союза. Войнович давно раздражал политическую и писательскую элиту своими смелыми, остроумными и весьма нелицеприятными высказываниями. А тут ещё в самиздате, а позже в Германии (без разрешения автора) вышла первая часть романа «Жизнь и необычайные приключения солдата Ивана Чонкина». За Войновичем было установлено наблюдение КГБ, он был исключен из Союза писателей.
Когда Войновичу намекнули, что ему надо бы уехать из страны, он сказал: «А почему? Я здесь родился, вырос, отслужил в армии, работал. Если вам надо, вы и уезжайте». И тогда к Войновичу домой, в его писательскую квартиру, пришел Юрий Юдашкин, намекнул, что мы, мол, все смертны, а главное, у нас дети смертны, родители. А потому нужно быть очень осторожным. Это было предупреждение. Услышав его, Войнович собрал манатки и уехал. А вскоре его лишили гражданства. Потом, много лет спустя, когда Владимир Николаевич уже вернулся из вынужденной эмиграции, он вспомнил об этом и написал.
А я узнал об отношении Юдашкина ко всей этой истории от него самого. Однажды он собрал редакцию и рассказал о своей поездке в Германию. Он ездил с группой советских писателей в ФРГ. И очень уж как-то по-мещански рассказывал – какие товары они там покупали, в какие ходили магазины. Меня это удивило: он что – ничего другого в Германии не видел, ни о чём больше не может рассказать? Хотя он вроде был человек неглупый.
Вдруг он прервал свой магазинно-товарный монолог и произнёс: «Ну а в Мюнхене я, конечно, никуда на улицу не выходил. Так и просидел в гостинице». Мы сидели – нас в редакции было человек двенадцать – слушали из вежливости, потом надо было задавать какие-то вопросы. Вопросов не было. Повисло тягостное молчание. И тогда я спросил: «Юрий Владимирович, а почему именно в Мюнхене вы никуда не вышли?» Он как-то сразу подобрался и сказал: «Ну