Британские дипломаты и Екатерина II. Диалог и противостояние. Татьяна Лабутина

отклика.

      Хотя Великобритания стремилась сохранить нейтралитет в войне, поддерживая одновременно дружеские отношения с обоими государствами, из этого ничего не вышло. Поскольку союз с Россией был в ту пору для англичан необходим, а Турция находилась под влиянием их противника – Франции, то симпатии британского правительства все больше склонялись на сторону России. К тому же российский двор тоже испытывал неприязненные чувства к Франции, на что указывал и Кэткарт. «Поведение Франции, – писал он, – внушает этому двору все большее и большее к ней отвращение, и между здешним и тем двором существует разрыв такой же полный и, по-видимому, непоправимый, как тот, которого французский двор желал бы видеть между нами и Россией»307.

      Следует отметить, что и предшественник Кэткарта Генрих Ширли также обращал внимание на то, что влияние французского двора и репутация французского народа в России «совершенно утратили свое прежнее значение». В то же время он высказывал опасение, что в случае каких-либо перемен в администрации, положение может измениться, поскольку почти все дворяне России воспитываются французами, которые с раннего детства внушают им «высокое понятие о Франции и некоторого рода презрение ко всем прочим нациям». Теперь же, на взгляд Ширли, «им начинает нравиться все, что принадлежит Англии, и они уже переняли некоторые из наших обычаев, приноравливая свой вкус к нашему». Дипломат выражал надежду на то, что со временем «это приведет большинство нации (политические мнения которого были к нам неблагосклонны) к выгодным понятиям о величии Великобритании, причем они усмотрят, как полезен был бы для них союз с такой державой, и будут действовать сообразно с этим убеждением».308