Далее Кирила Петрович развивает свои домостроевские взгляды: «Иной бы рад запереть жену в тереме, а ее с барабанным боем требуют на ассамблею; муж за плетку, а жена за наряды <…> Жены позабыли слово апостольское: жена да убоится своего мужа…» (VIII, 21).
Кирила Петрович Т. обнаружится под своей полной фамилией «Троекуров» (с сохранением имени и отчества) в другом романе Пушкина – «Дубровский». Другой Троекуров – князь Иван Борисович – доверенное лицо царя в пушкинской «Истории Петра» (X, 22).
Обед у боярина Ржевского – блестящая зарисовка российского дворянского быта Петровской эпохи. За столом Гаврилы Афанасьевича собралось пестрое общество из городских усадеб, здесь встретились и царь-самодержец, и пленный швед, и домочадцы боярина.
В 1830 году в незавершенной «Сказке о медведихе» Пушкин описал не менее пестрое общество:
В ту пору звери собиралися
Ко тому ли медведю, к боярину.
Приходили звери большие,
Прибегали тут зверишки меньшие.
Прибегал туто волк дворянин,
У него-то зубы закусливые,
У него-то глаза завистливые.
Приходил тут бобр, богатый гость,
У него-то бобра жирный хвост.
Приходила ласочка дворяночка,
Приходила белочка княгинечка,
Приходила лисица подъячиха,
Подъячиха, казначеиха,
Приходил байбак тут игумен,
Живет он байбак позадь гумен.
Прибегал тут зайка смерд,
Зайка бедненький, зайка серенькой.
Приходил целовальник еж,
Все-то еж он ежится,
Все-то он щетинится… (III, 505)
«Наталья, боярская дочь»
У зим бывают имена, Одна из них звалась Наталья.
Наташа Ржевская, просватанная за арапа, обрисована в романе скупо, но с нескрываемой авторской симпатией. Мы знакомимся с Наташей на ассамблее (III глава). Девушка понравилась Корсакову: «Ей было около шестнадцати лет, она была одета богато, но со вкусом, и сидела подле мужчины пожилых лет, виду важного и сурового» (VIII, 17). Первая встреча с арапом: «…по повелению отца своего, Гаврилы Афанасьевича, подошла к Ибрагиму и, потупя голубые глаза, робко подала ему руку» (VIII, 18). В следующей главе вводятся дополнительные сведения: «Дочери его было семнадцать лет от роду. Еще ребенком лишилась она матери. Она была воспитана по-старинному, то есть окружена мамушками, нянюшками, подружками и сенными девушками, шила золотом и не знала грамоты». Читатель узнает, что отец «не мог противиться ее желанию учиться пляскам немецким» и что Наташа «славилась на ассамблеях лучшею танцовщицей» (VIII, 19).
Как можно легко догадаться, Наташа была хороша собой. На званом обеде в отцовском доме «Наталья Гавриловна поднесла каждому гостю серебряный поднос, уставленный золотыми чарочками, и каждый выпил свою, жалея, что поцелуй, получаемый в старину при таком случае, вышел уж из обыкновения» (VIII,