прямиком в зеленые посевы
на гребне исторического пепла
коровы связные времен
бодают рогами ненужные им древостои
и видят в снах одну лишь Индию
где смятенные автомобили
расступаются перед задумчивым стадом
На базаре
Хожу вдоль пестрых рядов
где чадно горят
горы фруктов ботинок колбас
и прочих заморских товаров
молодые огнепоклонники
хитро колдуют
над призрачными весами
увертливыми кошельками
раздувают пламя азарта
вытирают раскрасневшиеся лица
у подножия очередного бога
радостно приносят себя в жертву
Буквы
Красивая буква
а к ней еще одна буква
это каллиграфия
вершина упоения
как быстро она смягчает душу
черствую как корка старого батона
гордую в глупости
буква возвращает
в стадо послушных
а значит счастливых
писать буквы
то же самое что искать путь
писать буквы
то же самое что жить
Полицейская ода
О вездесущая полиция
в зеленых куртках
среди листьев
совершенно невидима
отвечает резко в телефон
спасайтесь сами
полиция стоит на непростых дорогах
в строгих неподкупных патрулях
полиция ведет лицом к лицу
бой с вооруженным элементом
а также в толстых бухгалтерских книгах
хранит учет выстрелов и жертв
в числе иных забот
полиция докладывает
за облака на высоты
задание выполнено
или
готовы приступить
в радио треск
и голубые огни с громкой музыкой
на мгновение вежливо тушат
чтобы услышать важный ответ
«Вне и внутри застыла статика…»
Вне и внутри застыла статика
состояние тяжелое
как зимняя вода
в каждом желании
намеке или жесте
бесстрастная бледность зеркал
позволяющая только отражаться
сложный объект
изнывший от противоречий
пишет углем на стене
хоть бы пришел аниматор
Лук
Режу лук
потому что хочу поплакать вволю
чтобы неостановимые слезы
по сухому лицу в три ручья
о чудодейственные
серебряные кольца
в тусклом мирке
слепленном из слюны
говорливых вождей
только яростная гордость
спасает от гнусной привычки
соглашаться
прозрачна жидкость на щеках
подруга крови
потому что так же настояща
живые кольца