– Какая нужна? – проревел Райли.
– Первая положительная.
– Черт. – Потянувшись к ящику, Райли достал нечто, сверкнувшее металлическим отблеском в холодном свете. И уставился на предмет всего на секунду, словно силясь принять решение. – Не могу поверить, что делаю это, – проворчал он и скользнул лезвием скальпеля по своей руке, прямо над изгибом локтя. Кровь хлынула и побежала по его коже, у меня скрутило желудок.
Глаза Тристана расширились.
– Ты, правда…
– Заткнись и вставь трубку в его руку прежде, чем я пожалею об этом еще сильнее.
Тристан с трудом подчинился. Райли стоял, держа второй рукой край прозрачного пластика, и качал головой.
– Вот дерьмо, правда, не могу поверить, что делаю это, – снова зарычал он и вставил конец трубки в свой бицепс.
Темно-красный поток побежал из его руки, лениво закручиваясь через пластик к умирающему солдату. Зачарованная, я уставилась на алую струю, сердце бешено билось, пока голос Райли не вырвал меня из оцепенения.
– Не сиди там без дела, Искорка! Как насчет того, чтобы остановить его кровь, пока вся моя не окажется на земле?
Я подпрыгнула, но Тристан уже зашевелился, с мрачной решимостью вытаскивая дезинфекторы, бинты, иглу и нить. Он посмотрел вверх, его голубые глаза встретились с моими, и я увидела необузданные эмоции под этой непроницаемой маской солдата. Ком подкатил к горлу, и, осторожно опустив Гаррета на землю, я взяла медицинское снаряжение. В течение последующих нескольких минут мы старались спасти от смерти солдата, которого так любили, в безжизненной пустыне недалеко от Солт-Лейк-Сити, пока Райли нависал над нами обоими, связанный с Гарретом тонким красным потоком. Выражение его лица было мрачнее грозовой тучи.
Райли
«Вау, голова уже кружится».
Меня качнуло, и я сжал зубы, когда на меня нахлынуло головокружение, заставившее отступить на шаг назад. К счастью, Эмбер и Сент-Энтони, склонившиеся над солдатом, казалось, ничего не заметили. Они залатали его многочисленные раны, забинтовывая и зашивая, и теперь он лежал между ними на соляной пустоши, смертельно неподвижный, практически такой же белый, как земля под ним. Я посмотрел на Эмбер, на слезы, бегущие по ее щекам, и задумался, будет ли она плакать по мне, если когда-либо придет мой черед.
– Он еще живой? – грубо спросил я.
Другой солдат Святого Георгия прощупал его запястье, затем кивнул и со вздохом опустился на корточки.
– Да, – ответил он таким же резким тоном. – Пока что.
– Ну, это хорошо. Не хотелось бы, чтобы меня стошнило зря. – Я наблюдал, как он осторожно вынимает трубку из руки солдата и закрывает последнюю рану. Трубка упала на землю, и