и нагл не по годам. стрелял сигареты, иногда классические двадцать копеек, но всякий раз искал повод доказать своё территориальное первенство: местный! Димон хитро канализировал агрессию Зуйка в моторазговоры, это их сближало, однако Зуёк мог при этом запросто отвесить и ему, и нам сайку или пендель, даже в плечо двинуть, задиристо кивнуть «чё» заячьими зубами в ожидании драки, пытался поймать «на слабо», и всегда уходил победителем. а время-то наставало уже недетское, мы завели знакомства в товариществе «Рассвет» с острогрудой Таней и красивоглазой евреечкой Светой, и побаивались опозориться пред ними в случае встречи с Зуйком, у которого имелся брат постарше, но и поспокойнее. правда, это не сулило нам спокойствия. всякий раз сидя с рассветницами в поле за Даниловкой, кто-то из Димонов работал дозорным, пока другой невинно, дружески обнимал – русый Димон черноглазую брюнетку Светку, а я кудряво-русую Таню с игрушечными ямочками на щеках, приголубить всё не решался… естественно, приглашение дам в кино было единственным культурным досугом помимо лесных и полевых прогулок в неизвестных пока всем нам целях. в кино можно так трогательно подержаться за руки! и пробудить неимоверные надежды. но всё портит Зуёк: на вечерний сеанс ходит вся ашукинская молодёжь, и уж тут не миновать встречи. мы даже стали смотреть пораньше, выбирать дневные сеансы, чтоб не пересекаться – однако девчата днём не склонялись смотреть кино, как-то немодно. и ожидаемое случилось: Зуйки сверху стали в нас плеваться обжёвками голубых билетиков ещё в зале, снижая пафос драмы «Меня зовут Арлекино». мы перевели дам на непростреливаемые места, однако конца сеанса ожидали с ужасом. с нами был и Пашка – высокий, тощий горожанин, тоже дачник, нас немного постарше, обаятельный потомственный интеллигент, папа его, кажется, математик. Пашка напоминал доктора Борменталя из экранизации «Собачьего сердца», в юности…
едва досмотрев, как Арлекино бессильно ревёт над своей изнасилованной возлюбленной, мы поспешили эвакуировать дам через запасной выход, который всегда открывали, чтобы более многочисленные посетители следующего, последнего сеанса, уже повзрослее и поразвратнее, не сталкивались с теми, кого в десять загонят спать. по вполне ещё светлому вечеру мы зашагали вниз к речушке, однако оторвались от Зуйков не так уж далече. напоминая кенгуру, младший Зуёк поскакал к нам по асфальтовой дорожке, под гору. приобнял Димона и, как бы говоря с ним о чём-то интимном, увёл вперёд, отвесил лёгкий профилактический вподдых. Димон ему глупо, улыбчиво подыгрывал. этим моментом мы воспользовались, мгновенно посовещались, и я увёл рассветниц к памятнику ашукинцам-фронтовикам, к станции. впрочем, убедившись, что они в безопасности под охраной серебристого солдата, указывающего тяжёлой ладонью на Москву, – я поспешил вернуться к товарищам. за это время компания врагов и друзей дошла до аптеки, и перебранка уже шла на расстоянии: Зуйки пошли дальше по шоссе, и Пашка им пригрозил загорелым кулаком, на что
