светлая грусть в их глазах была неподдельна, я думал, собрав подле себя
всех своих муз, буду счастливей – я ошибался. Только ты мой козырной туз.
Бетти, ты понимала меня и принимала мои противоречия, говоря: «Я не
боюсь», ты была мудра и красива, и, встретив тебя, я знал: не сбегу, не
спасусь. В бездну сердца твоего окунусь и, проснувшись в твоих объятиях,
буду необъятно счастлив, если на счастье решусь.
Как ты понимаешь, я не решился на счастье с тобой – от того и бешусь.
Быть с тобой не зарекусь, ибо я гораздо меньше того человека, которым
кажусь.
И ни в мужья, ни в добрые други тебе не гожусь.
Я уже стар. Я умирающий, бесцельно проживший жизнь трус, но если есть
Мессия или Иисус, то я молюсь:
Пусть, пусть
Бетти прочитает это письмо, за которое я берусь.
С твоих рук насущный хлеб и вересковый мед – обретают вкус. Ты и ладан,
и мускус, и поцелуй бриза и змеиный укус. Всю жизнь я боялся быть с
тобой и сейчас, признаться, боюсь. Я умираю, любимая, но борюсь,
Пока борюсь.
Когда мы встретились, я не подумал бы, что на целую жизнь в тебя
влюблюсь.
Заезженная пластинка, черный проектор, дельта блюз, ты облилась вином,
а я смеюсь. Небо, полное звезд, и я безвозмездно тебе отдаюсь. Нет, ни на
кого в жизни не обижался, а вот на тебя и себя – безумно злюсь…
Я умираю, любимая, умираю, дописывая это письмо. Как жаль, что я не
стал для тебя чем-то большим, чем набором букв, с которыми я вскоре
сольюсь.
В этих строчках мое тебе покаяние.
Я буду любить тебя, даже когда вознесусь».
Марсель написал письмо. Его морщинистые пальцы выводили буквы,
словно каждая из них – произведение каллиграфических искусств. Он
писал нервно и суетливо, слышал шелест бумаги и дров в камине хруст,
Марсель знал, времени осталось мало, и ему необходимо было поскорей
избавиться от слов, что на сердце его – тяжкий груз.
Марсель умер. Его сгубила старость или неведомая хворь, что тяжелее
всяких обуз…
Бетти читала письмо и на строчке: «С твоих рук насущный хлеб и
вересковый мед – обретают вкус», поняла, что сердце ее объяла
вселенская грусть, сонмы памяти стяжали ее старческую грудь. Читая
письмо, она шептала: «Не умирай, останься, позволь я еще хотя бы раз к
тебе прижмусь».
Но даже любовь не возвращает с того света тех, у кого более не
прощупывается пульс…
И теперь
Слова из письма,
Каждую ночь
Бетти будет выплакивать
Наизусть…
Человек человеку – волк
Ты говоришь: Человек человеку – волк, варвар, черная дыра и полость.
Человек человеку долг, злодей, смрада кладезь, вопиющая подлость!
Человек