Мысли завертелись с бешеной скоростью. Одиноко сидящие за рождественским столом родители. Дни, которые она обещала провести с Вильмой. Работать в Сочельник! У нее возникло неприятное ощущение, что Освальд стремится контролировать ее жизнь, что это вовсе не предложение, а приказ.
Прежде чем София успела открыть рот, он продолжил:
– Весной у нас ожидается совершенно особый гость. Журналист по имени Магнус Стрид. Можно надеяться, что он про нас хорошо напишет. Поэтому мне очень хочется, чтобы библиотека была готова и он смог ею воспользоваться.
– Но… весной! Ведь времени еще много? – вырвалось у нее.
– София, я перфекционист. Я хочу иметь много времени.
На лбу у него образовалась маленькая морщинка – признак раздражения.
Ее планы на рождественские праздники пошли прахом. София поспешила ответить, чтобы он понял, что она способна выдержать небольшое давление с его стороны.
– Тогда так и договоримся. Двадцать третьего.
– Отлично. Я с нетерпением жду твоей презентации.
София работала почти круглосуточно вплоть до утра кануна Сочельника. Освальд назвал себя перфекционистом. Она ему покажет. Все будет лучше, чем он когда-либо мог себе представить. Презентация в «Пауэр Пойнт» с фотографиями и обобщением данных, с четкими цифрами финансовых затрат – ценой каждой книги, с демонстрацией, как она будет каталогизировать все в компьютере, и даже с образцами ткани, которая запланирована для мебели. Последнюю ночь София проработала без отдыха, – все тестировала, снова и снова репетировала свое выступление.
Утром, выпив три чашки кофе, она с пульсирующим в венах адреналином открыла ему дверь.
Он притащил с собой половину персонала. Разумеется, Мадлен, но также Буссе, Стена с Бенни, кое-кого из других отделов и еще Беньямина, который вошел с несколько смущенным видом. София удивилась, зачем все они пришли сюда. Нервозность стала распространяться из живота по всему телу, пока на ладонях и лбу не выступил пот. Она вытерла лоб рукавом рубашки, надеясь, что никто этого не заметит. Стульев на всех не хватало; Освальд уселся на стул для посетителей, а остальные встали позади. Стояли и пялились на нее. Воцарилась такая тишина, что стало слышно, как за окнами дует ветер.
София снова проверила монитор. Откашлялась, побаиваясь, что начнет заикаться или вовсе лишится дара речи. Но когда она заговорила, голос ее зазвучал нормально.
На протяжении всей презентации Освальд сидел молча. Ни единого вопроса. Ни единого звука. Иногда он смотрел в окно, в сторону от монитора, в никуда. Чем дольше София говорила и объясняла, тем больше незаинтересованности он