Кто умеет понимать эту победившую время красоту, тот исполняется особого величественного спокойствия. Он смотрит на суетящийся мир, как бы свысока:
…Влиянье красоты
Ты живо чувствуешь. С восторгом ценишь ты
И блеск Алябьевой, и прелесть Гончаровой.
Беспечно окружась Корреджием, Кановой,
Ты, не участвуя в волнениях мирских,
Порой насмешливо в окно глядишь на них
И видишь оборот во всех кругообразный.[75]
Окончательно созрев, Пушкин выше всего ценил возможность наслаждаться всеми видами красоты.
По прихоти своей скитаться здесь и там,
Дивясь божественной природы красотам,
И пред созданьями искусств и вдохновений
Безмолвно утопать в восторгах умиленья.[76]
Созерцание красоты не проходит бесследно. Красота, как и все другие переживания высшего порядка, облагораживает, пробуждает «добрые чувства». «Красота спасет мир»{184} – говорил Достоевский.
Красота, как нежный ангел у Пушкина, пробуждает невольный жар умиленья.
…тебя я видел
И ты недаром мне сиял:
Не все я в мире ненавидел,
Не все я в мире презирал.[77]
Поэтому Пушкин ценил великодушие и считал недостойным поэта мстительное и злобное чувство или обиду павшего:
И не услышат песнь обиды
От лиры русского певца.[78]
III. Философия истории и государственность
Пушкин был незаурядным мыслителем. Его огромное преимущество перед другими поэтами – насыщенность его поэзии глубокими мыслями.
Мы только что цитировали его послание «Вельможе». Он говорит там о кругообразном обороте истории, об упадке, неизбежно приходящем после расцвета. Описывая блеск и насыщенность культуры конца XIX столетия, он проводит параллель с состоянием великой Римской империи накануне ее упадка:
Так, вихорь дел забыв для муз и неги праздной,
В тени порфирных бань и мраморных палат,
Вельможи римские встречали свой закат.
В словах и сравнениях этого замечательного произведения целая теория, много раз повторявшаяся разными мыслителями со времен древности, нашедшая себе яркое выражение у Вико{185} и сохраняющая сторонников в наше время.
Не менее значительны по содержанию стихи Пушкина:
Два чувства дивно близки нам –
В них обретает сердце пищу –
Любовь к родному пепелищу,
Любовь к отеческим гробам.[79]
Пушкин хорошо понимал, что значит в общественной жизни традиция. Мертвые, казалось бы, остатки старины, в действительности живут и прочно связывают прошлое, настоящее и будущее.