Под утро, когда за окном начало сереть, я услышал, как кто-то открыл холодильник и забулькала минеральная вода.
«Снится», – подумал я.
Затем этот кто-то вошёл в туалет и через некоторое время донёсся характерный звук сливного бачка. Дверь в туалет закрылась, щёлкнул выключатель, и неизвестный легко, почти неслышно ступая, направился в комнату. Ко мне.
«Что, значит, снится?!» – запоздало среагировал я и открыл глаза.
В комнату неспешным шагом вошёл Сэр Лис.
– Ты?! – прохрипел я сиплым спросонья голосом.
Пёс сел на палас, посмотрел на меня и тяжело вздохнул.
– Я, – сказал он.
Я рывком сел на постели, замотал головой. Нет, не сон и не галлюцинация. А жаль…
– Ты умеешь говорить?!
– У тебя плохо со слухом? – поинтересовался пёс хорошо поставленным баритоном. – Пойди, умойся и уши почисть.
Как сомнамбула, я послушно направился в ванную комнату. В голове наблюдалась полная сумятица. Ничего не соображал, двигался и действовал чисто рефлекторно. Ополоснул лицо, выдавил на зубную щётку пасту, сунул в рот… И здесь меня прорвало.
Щётка полетела в сторону, я с треском распахнул двери и проорал:
– Да кто ты такой?!!
Пёс выглянул из комнаты в коридор, склонил голову набок и посмотрел на меня осуждающим взглядом.
– Остынь, – спокойно предложил он. – И умойся. Весь в зубной пасте.
Бешенство схлынуло так же стремительно, как накатилось. Я аккуратно прикрыл двери и забрался под душ. Минут пять стоял под холодными струями, пока зубы не начали выбивать дробь. Затем выключил воду, до красноты растёрся полотенцем и вышел.
Игнорируя присутствие говорящего пса, оделся, прошёл на кухню, открыл холодильник.
– Мне, пожалуйста, яичницу с беконом и луком, – сказал пёс.
– А шампанского не надо? – окрысился я.
– Не надо, – ровным тоном ответил он. – Алкоголь не употребляю и не курю. А поесть люблю, причём человеческую пищу, а не собачью.
Я оцепенел и уставился на пса во все глаза. По виду вроде бы обычная псина, только вот языка, высунутого из пасти, я никогда не видел. Говорящего пса мой рассудок уже переварил и принял, но то, что я сейчас услышал, выходило за рамки реальности.
– Так ты что… Инопланетянин?
Пёс воззрился на меня снизу вверх, как на недоумка.
– Да что же это такое делается? – сказал он. – Ваша раса просто-таки зацементирована антропоцентризмом, как арматура в железобетоне. Если существо не похоже на человека, но говорит и мыслит, значит, обязательно инопланетянин. Во Вселенной, кроме иных планет, есть ещё много разных мест… Хотя, не скрою, мне здесь нравится.
Ноги у меня подкосились, и я сел на табуретку. Хорошо, не промахнулся.
– Но всё-таки ино… – пробормотал я.
– Это как посмотреть, – сказал он, пододвигая передними лапами плетёное кресло к столу и усаживаясь. – Если насчёт души, то – пожалуй, а что касается оболочки… Тут возможно двоякое