71. Победу над врагами, добытую в честном бою, опозорил дóма постыдный суд народа в споре союзников о границах. Арицийцы и ардеяне, много раз сражавшиеся за спорное поле и утомленные многими взаимными поражениями, выбрали судьею римский народ[307]. Явившись на суд, они с большой горячностью изложили дело перед народным собранием, созванным магистратами. Когда, по выслушивании свидетелей, следовало уже созвать трибы и подать голоса, поднялся из толпы плебеев старик Публий Скаптий и сказал: «Если вы позволите, консулы, говорить о государственных делах, то я не дам народу ошибиться в настоящем процессе». Консулы заявили, что незачем слушать его, как не заслуживающего доверия; когда же он начал кричать, что предают государственное дело, его велели удалить; тогда он обратился к помощи трибунов. Эти последние, как всегда, почти скорее слушаются толпы, чем управляют ею, уступая желанию плебеев выслушать, позволили Скаптию сказать, что он хочет. Тут он говорит, что ему восемьдесят третий год, что он служил на той земле, о которой идет спор, уже не юношей, а на двадцатом году службы, во время войны у Кориол. Итак, по этому делу, забытому вследствие давности, но хорошо ему памятному, он заявляет, что спорное поле принадлежало кориоланцам, а по взятии Кориол, на основании военного права, стало собственностью римского народа. Удивительно ему, с какими это глазами ардеяне и арицийцы надеются отнять у римского народа, сделав его вместо хозяина судьей, поле, на которое никогда не предъявляли своих прав, пока Кориолы были независимы. Немного ему осталось жить; однако он не мог заставить себя на старости лет отказаться от защиты и словом, этим единственным доступным для него средством, того поля, которое он завоевал, по мере сил своих, когда был воином. Поэтому усердно советует он народу не решать дела в ущерб собственному праву из-за бесполезной стыдливости.
72. Консулы, видя, что Скаптия слушают не только молча, но даже с видным сочувствием, призывая в свидетели богов и людей, что готовится страшное преступление,