– Носки и плащ, – добавил Фима. – Он сказал, что жена купила ему носки не того размера, а плащ дал мне надеть, потому что пошел дождь; дома я выгладил его и хотел вернуть, но он уже уехал.
– Что еще? – спросил адвокат.
– Две пары чулок и французское белье для моей мамы.
– Зайдите в субботу, – сказал адвокат. – Я должен изучить этот вопрос так, чтоб не было сомнений.
– Да, – согласился Фима, – сомнений быть не должно. Но не в субботу, а завтра. Время дорого.
– Молодой человек, – сказал адвокат.
– Дружба дружбой, а служба службой, – сказал тогда Фима. – Вы даете мне эту консультацию и получаете гонорар по высшей ставке. Ставку назовете сами.
Адвокат сдвинул очки на лоб. Фима вынул из кошелька полученную вчера зарплату и положил на стол. На ближайшие две недели они с мамой оставались с сорока копейками.
– Хорошо, – сказал адвокат. – Завтра в шесть.
– Подарки являются моей собственностью?
– Безусловно.
– Я могу их выкинуть?
– В первую же урну.
– Могу подарить?
– Первому встречному.
– Могу продать?
– Ага… Вероятно.
– Что значит – вероятно? Это мои вещи или нет?
– Вас интересуют статьи о спекуляции?
– А где вы тут видите спекуляцию?
Адвокат закурил Фимину папиросу и улыбнулся вошедшей с сеткой жене.
– Идишекопф, – ласково сказал он, кивая на Фиму. – Мать этого мальчика не умрет от нищеты.
Вот так в городе Ленинграде летом пятьдесят седьмого года в голове молодого и нормально задавленного жизнью восьмисотрублевого инженера и вполне типичного еврея Фимы Бляйшица родилась гениальная идея фарцовки.
Название это родилось позднее, и не у него, но название его мало заботило, потому что Фима был нормальным советским материалистом и прекрасно знал, что было бы дело, а название ему всегда найдется.
Нет, и до него, разумеется, всю жизнь скупали барахло у иностранцев и толкали его на барахолках и среди знакомых, но он первый подошел к проблеме серьезно и научно. Он первый исчерпывающе выяснил, что в уголовном кодексе нет статей, карающих за получение денег по дивной модели, безукоризненно им отшлифованной.
А также, будучи молодым, умным и энергичным человеком с высшим образованием, изучавшим также и политэкономию по Марксу, он прекрасно понимал важность первым реализовать ценную идею и перспективу монополизации рынка и эксплуатации чужого труда.
Взрывчатая энергия свершений и карьеры, глухо запертая Законом в его курчавой голове и узкой грудной клетке, обрела выход и направление и всепробойной струей ударила наружу.
3. Начало
Назавтра он, во-первых, назанимал у всех, кого мог, полторы тысячи рублей – по десять, пятьдесят, сотне, – «до получки», срочно «на костюм»; и, во-вторых, записался в бригадмил, то бишь в народные дружинники, о чем и получил полезные красные корочки.
Первого своего фирмача он разбомбил в Эрмитаже, в нижнем гардеробе у выхода, рядом с туалетом. В том тесном и летучем столпотворении за каждым уследить невозможно,