«Товарищи и сородичи мои! Думаю, что вы не забыли о тех благодеяниях, которые я оказал вам, предоставив в ваше владение земельные участки и удостоив вас почетными должностями и званиями. Теперь я спрашиваю вас, рассчитываете ли вы на более щедрые знаки милости и на большее число подарков со стороны сына Иессея? Я ведь знаю, что вы все расположены к нему, так как даже собственный сын мой Ионафан держит его сторону и склоняет вас к тому же. Мне отлично известен факт заключения клятвенного договора Ионафана с Давидом, и я прекрасно знаю, что Ионафан является товарищем и сообщником Давида в происках против меня. Между тем никому из вас нет до этого дела; напротив, вы спокойно ожидаете грядущих событий».
Царь смолк, но никто из присутствующих не ответил на его речь. Один лишь сириец Доик, заведовавший царскими мулами, сказал, что он видел, как Давид явился в город Новму к первосвященнику Ахимелеху, как тот предсказывал ему будущее и как Давид, получив от него припасы на дорогу и меч Голиафа, отправился дальше, куда хотел, предварительно обезопасив себя указанным образом.
5. Ввиду этого Саул тотчас послал за первосвященником и всеми его родственниками: «Что я сделал тебе такого ужасного и неприятного, что ты принял к себе сына Иессея и снабдил того, который злоумышляет против моей царской власти, припасами и оружием? Какие предсказания относительно будущего дал ты ему? Ведь тебе было небезызвестно, что он бежал от меня и прятался, злоумышляя против всего моего дома». Первосвященник и не думал отпираться, но прямодушно отвечал, что он все это дал Давиду, думая тем оказать услугу не последнему, но царю, так как не мог предполагать в нем врага Саула, но, напротив, считал его наиболее верным его слугою, тысяцким, а главное, видел в нем царского родственника, зятя. В родство же обыкновенно не вступают с людьми, враждебно настроенными, но, наоборот, с теми, к кому питаешь благоволение и кого хочешь почтить этим. Что же касается предсказания, то он делал это с Давидом уже не в первый раз, но часто и раньше при разных случаях. «Так как Давид заявил, – продолжал первосвященник, – что он послан тобою со спешным поручением, то отказ ему в его просьбе я считал бы скорее неповиновением именно тебе, чем ему. Поэтому ты не имеешь права обвинять меня в каком бы то ни было неблаговидном поступке и не можешь подозрительно относиться к тому, что я помог тогда Давиду, когда думал этим исполнить повелеваемую мне чувством преданности обязанность относительно тебя; я помог твоему другу, зятю и тысяцкому, а не врагу твоему».
6. Однако