9
Разбудили Ковригина автомобильные гудки.
Ковригин выскочил во двор в трусах и в смущении вынужден был извиняться.
У ворот рядом с синей «семёркой» стояла Антонина, руки в боки, и при ней – сопровождающая особа.
– Сейчас, сейчас, я оденусь, – пообещал Ковригин. – И вынесу ключи…
– Да на кой нам твои одевания! – заявила Антонина. – Отворяй ворота и калитку! И разгружай машину!
«Так, – соображал Ковригин. – Значит, без мужика. Сказала бы толком о бабе, уговорил бы Дувакина приехать… Всё было бы веселее…»
– У нас может быть и ещё один гость, – сейчас же остудила его Антонина. – А вдруг и не один…
«Ага. Без мужиков всё же не обойдутся… Интересно, какие сюжеты нынче намечены? А может быть, из этих сюжетов я и вынырну», – будто бы испытал облегчение Ковригин.
– Смотри, какие бока-то отъел! – не удержалась Антонина и ущипнула Ковригина. – Обнаженная натура! Таскай, таскай, там и тебе что-то перепадет. Завтрак можешь не готовить, сама что-нибудь соображу. Какой ты кулинар, я знаю…
Замечание это вызвало протест Ковригина, впрочем, вслух не высказанный, оно и к лучшему, пусть сами и готовят, то, что он умеет колдовать на кухне, сестрице было известно по житейской практике, стало быть, ехидство было ею произнесено и не для него, Ковригина, а для сопровождающей особы.
На особу эту Ковригин взглянул мельком, она уже грызла яблоко, отмахиваясь от оживших мелких мух, посмеивалась чему-то, было ей лет двадцать пять, эстетических одобрений первого взгляда она у Ковригина не вызвала, а подвинула его к моментальному решению – проявлять себя джентльменом и угодником нет игровой нужды, и поведет он себя букой и дикарём.
– Напрягать вашу творческую натуру, маэстро Ковригин, вряд ли мы будем, – сказала Антонина. – Вам повезло. Мы приехали по делу.
– По какому? – на всякий случай спросил Ковригин.
– Дом надо ставить, Сашенька…
– Какой дом?
– Большой, красивый. Три спальни наверху, гостиная, комнаты для гостей, ну и внизу, ну и камины. Как у людей. Даже у тех, что живут в нашем посёлке…
– В Урочище Зыкеево… – пробормотал Ковригин.
– Каком Урочище? – удивилась Антонина.
– В обыкновенном… сыром…
– В общем, пришла пора. Дети растут. И я решила…
– Ты решила… – сказал Ковригин.
– Я понимаю, Александр. Ты сейчас надуешься. Да, ты старший брат. Да, участок записан на тебя. А я взяла и за тебя решила… Но я выложу все свои доводы и…
«Уломаю тебя…» – должна была произнести Антонина, подумал Ковригин, и ведь уломает, в первый раз, что ли… Но приехала бы одна, ну не одна, а с детишками, они для Ковригина – как свои собственные, и разъяснила бы свое пожелание, и всё бы кончилось непременным, но мирным ворчанием брата. А тут – всё на ходу, да