Коррин Белая Смерть, один из самых ужасных некромантов Умбрельштада, нанес стремительный роковой удар. Неожиданно появляться среди людей, знаменуя своим приходом мучительную смерть каждого из них, давно вошло у чернокнижника в некую нежно хранимую и любимую привычку.
Мост Синены, соединяющий берега Илдера, был длиною почти в полмили и, гордо возвышаясь над рекой, представлял собой несокрушимое и величественное зрелище. Могучие опоры уходили глубоко в дно, отбрасывая длинные бледные тени на серо-синюю после дождя воду и сливаясь с отражением сидящих в углублениях-нишах каменных фениксов, сложивших богато оперенные крылья.
Еще совсем недавно под высокими ажурными арками проходили чужеземные корабли, поднимаясь вверх по реке, и с широких парапетов парусными судами любовались статуи древних воителей и прекрасных дев из легенд и сказаний.
Изящные фигуры, застывшие в изломах многочисленных складок драпировки, выглядели настолько живо, что, казалось, еще миг – и они сойдут с пьедесталов, расправят плечи и глубоко вдохнут свежий вечерний воздух, полный речной влаги. Внимательные глаза, где смиренные, а где исполненные гнева, не мигая, глядели на тех, кто находился на мосту…
Раздался вскрик, и кровь брызнула на белое каменное лицо прекрасной девы в развевающемся одеянии. Багровые капли стекли по щеке, оставляя за собой небрежный, но до жути выразительный след. Она все так же продолжала равнодушно смотреть, ведь для нее и вправду ничего не произошло, а перед постаментом уже рухнул человек с широкой резаной раной на груди. Разорванная ало-синяя туника быстро темнела, становясь влажной от крови, солдат хрипел, зажимая перчаткой грудь, он еще пытался ползти. Нависший над человеком скелет в древних латах не позволил ему сбежать – с размаху ткнул ржавым гладиусом в только что нанесенную рану. Солдат дернулся и затих, а его убийца уже позабыл о нем, повернувшись к еще одному защитнику моста…
Ловкий мечник отбросил щитом скутум врага и снес ему череп в прохудившемся шлеме. Неживой воин опустился на окровавленные плиты с перебитым хребтом, а человек рванулся дальше в бой… Страх солдат перед мертвецами смешался с ненавистью и неистовым желанием отправить как можно больше Прόклятых в преисподнюю.
Сражение на второй баррикаде было кровавым и ожесточенным. От удушающего запаха гнили, исходящего от нежити, кружилась голова, а пыль, поднимаемая мертвыми ногами, резала глаза. Руки в кожаных перчатках давно были мокры от пота, в то время как гербовые туники защитников покрывали грязные пятна. Едва ли не у всех текла кровь. Мечники сражались уже без какого-либо строя, каждый из них, кто как мог, пытался оттеснить врага, но наступающих было слишком много. Они перебирались через