– Ваша любовница обращалась к пластическому хирургу? – уточнил Семенов.
– Точно! А кто сейчас не обращается? Это ж нынче модно! Телевизор смотришь? То-то! Вот она и отвезла меня в клинику. Я и не скрываю. За операцию заплатила. Фотографии мои привезла. Сделайте, говорит, как было. Ну, мне и сделали. Как вы сказали?
– Ринопластику.
– Точно! Вроде как врач такое слово и говорил.
– Адрес клиники можете назвать?
– Адрес? Она знает.
– Выходит, разговора с Натальей Чусовой не избежать. Ладно. Нос вы мне, Пенкин, объяснили.
– А что, еще есть вопросы? – Во взгляде Пенкина откровенная насмешка.
– Какого черта вы с повинной пришли?
– Ну ты даешь, Василий Иванович! И это вместо «спасибо»!
– Ты мне не тыкай, Пенкин! – все больше раздражаясь, сказал Семенов. – Есть еще одна неувязочка. На блатном жаргоне ты не говоришь. Слова-то знаешь какие надо, только из тебя интеллигентность так и прет. Вместо жаргона. Не твое это. Материшься, как вымучиваешь. Кого хочешь обмануть? Сокамерники тебя вмиг раскололи. Запугал ты их, да. Все, что они сказали сгоряча, к делу не пришьешь. Теперь говорят, что свой. Ошибочка, мол, вышла. А наколки-то у тебя, Анатолий, сделаны недавно. Затертые только. И пальцы ты сломал, чтобы по фотографиям не опознали. Можно ведь сличить. Есть твои фотографии, из деревни. Сделанные после того, как ты из колонии вернулся. Изображение татуировки можно увеличить. И лицо. Сличить. Допустим, много лет прошло. Но вот пластическая операция… Да, это все меняет. А пальцы ты, похоже, нарочно сломал.
– Я похож на придурка? Объясняю: ботинком на руку наступили.
– Ты потому так уверенно себя ведешь, что дело твое исчезло.
– Какое дело?
– Их архива. Где ему положено храниться. И ты это знаешь. Что его нет. Иначе бы Пенкиным не стал. Но вот кто ты на самом деле, Пенкин Анатолий? А главное – что тебе здесь надо? В СИЗО?
Пенкин молчит. Морщит лоб.
– И почерк, – продолжает Семенов. – Почерк у тебя, говорю, изменился, Анатолий Иванович. Подпись похожа, но… Не та! Есть документы, подписанные Пенкиным Анатолием Ивановичем. Экспертиза говорит, что ты – не он.
– А пусть она это докажет, экспертиза. Пусть тот, который заключение давал, сломает пальцы правой руки, а потом, когда они неправильно срастутся, поставит под заключением свою подпись. Рядом с первой. Можно такое сделать?
– А ты не дурак, – задумчиво говорит Семенов. – И как сказал, а? Пусть они неправильно срастутся. Не просто срастутся. Вот в чем соль! Аргумент на уровне хорошего адвоката. Кто ж добровольно захочет идти на такой эксперимент? Чтобы доказать правомерность заключения эксперта, надо найти нескольких человек с неправильно