В конце коридора за Лизаветиной спиной показался герр Танненшток. Немец, похожий на кролика из мультика про Винни-Пуха, такой же серьезный и собранный, целеустремленно летел в свой кабинет, создавая на поворотах небольшие воздушные завихрения, от чего скучавшие в кадках цветы тревожно подрагивали. Увидев петляющую по ковровой дорожке сотрудницу, он притормозил и напружинился, словно тигр перед прыжком. Рита в панике начала сигнализировать через стекло Лизавете, в очередной раз застывшей с перекошенным лицом. Сначала она сложила пальцы колечками вокруг глаз и закусила губу. Сей жест был призван изобразить очки любимого шефа и его физиономию. После чего Маргарита энергично пробежалась вдоль стола и зверски оскалилась. По ее версии, это являлось призывом бежать быстрее, а то будет плохо.
Лиза, заметив тревожное мельтешение за стеклом, временно отключилась от своих переживаний и вывалилась в реальность, как парашютист с неисправным парашютом, сброшенный пинком. Подруга, мотавшаяся за стеклом со странной пантомимой, осталась непонятой. Вернее, понятой превратно.
Лизавета в свете вчерашнего разговора и своих бед истолковала все по-своему:
«Разуй глаза и займись спортом, лучше бегом».
Рита вообще была большой шутницей. Поэтому Лизавета, надеявшаяся на помощь подруги, послушно поддержала представление.
Лиза не любила бег. Ей больше нравился биатлон. Она в два прыжка, изобразив лыжный ход, достигла притулившейся у стены швабры, схватила ее и резко развернулась, имитируя стрельбу.
– Пы-ды-ды-дыщ! – рявкнула она на весь коридор.
Герр Танненшток с визгом метнулся за ближайший фикус и начал истерически подавать сигналы SOS, вопя на своем родном наречии. Он чувствовал, что работа в этой дикой стране закончится покушением.
– Несчастье ходячее! – воскликнула Горецкая, бросившись в коридор на выручку шефу. Лизавете она на бегу погрозила кулаком.
– Ну, ты ваще, – в ужасе выдохнула Маргарита, втаскивая хихикающую Бабаеву в кабинет. – Это ж надо быть такой балдой! Что это было?
– Биатлон! – объяснила Лизавета. – Мне больше нравится биатлон. А ты чего показывала?
– Шефа я показывала. Которого ты из швабры чуть не подстрелила. Хоть бы на часы взглянула. Скоро на работу станешь приходить к концу смены. Тебя опять без премии оставят.
– После такого, боюсь, меня вообще без работы оставят. Если Танненшток не онемеет от ужаса и сможет на меня наябедничать, – опечалилась Лиза.
– Я сказала, что это была производственная гимнастика, – сообщила вернувшаяся Горецкая и, усмехнувшись, добавила: – Пришлось врать, что у нашей Лизаветы слишком длинные ноги и в кабинете ей негде развернуться.
– Почему врать? – изумилась Лиза. – Они у меня длинные. Разве нет?
– Нога длинная, ум короткий! Новая народная мудрость! – провозгласила Рита