– Ну, некоторые из них работают на вас, верно? – естественно; если бы дела обстояли иначе, он вряд ли достиг бы того положения, что занимает сейчас.
– Да, giovanotto, и тем не менее – для нас, иммигрантов, многое в их жизни остается тайной за семью печатями. Некоторые вещи я просто не в силах понять… Эти ожившие мертвецы, например.
Понять он, возможно, и не в силах, но не упустит случая воспользоваться ситуацией. Предыдущий дон сложил голову на плахе, будучи обвиненным зомби. Так уж получилось – в Амфитрите мертвые обладают некоторыми гражданскими правами. Например, правом выступать в суде… Ходили слухи, что зомбификацию покойного фрога заказал не кто иной, как мой собеседник. К слову, жертвы мафии с тех пор, все без исключения, имели дыру в затылке: оживить мертвеца с разрушенным мозжечком не под силу даже местным колдунам. Луиджи Маскарпоне не желал повторить судьбу своего предшественника.
– Говорят, среди людей ты – один из лучших знатоков здешней жизни.
Я слегка пожал плечами.
– Такова моя работа…
– Ты ведь местный уроженец, верно? – небрежно спросил мафиозо. – Уезжал ненадолго, вернулся сразу после Трехдневного восстания – в то время как прочие бежали отсюда, словно ratto[2] с тонущего корабля…
Ага, маленький намек… Нет, никакого секрета тут не имелось – но знать, что некоторые факты твоей биографии интересуют преступного босса, было не слишком приятно.
– …И несмотря на молодость, уже создал себе определенную репутацию, giovanotto. Весьма неплохую, могу заверить…
– Синьор Маскарпоне… Почему бы вам просто не сказать, чего вы от меня хотите? – этот философствующий гангстер начинал действовать мне на нервы.
Он рассмеялся.
– Ах, какие мы нетерпеливые! Ты ведь и впрямь стал лучшим, Эд. Если кому-нибудь из иммигрантов требуются услуги частного детектива, он первым делом подумает о тебе, верно? Да и фроги не чураются твоей помощи… Ты стал кем-то вроде посредника между двумя расами. Положение уникальное, э?
Положим, так и есть, но какую выгоду он надеется извлечь из этого?
– Тебе скоро предложат одно дельце, – взгляд Маскарпоне сделался жестким. – Думаю… прямо сегодня, giovanotto. Я хотел бы знать о ходе твоих изысканий.
Я рассмеялся. Возможно, этого и не стоило делать: дон Маскарпоне не из тех, с кем можно позволить себе подобные выходки. Но такая неприкрытая наглость все же нуждалась в достойном ответе.
– Забавно. Я вроде бы ничего вам не должен, а? Или вы считаете своим все, до чего сумеете дотянуться?
– Ах, giovanotto, к чему так грубо? Я прошу тебя о совсем небольшом одолжении… – мы оба прекрасно знали, что это не так. Неприятное заключалась в том, что до меня-то он вполне мог дотянуться.
– Считай, что оказываешь мне любезность.
О, у меня было время подумать. Пара секунд. Всего-то и требовалось – ответить согласием. Возможно даже, все осталось бы в тайне – теперь, хотя подобные вещи имеют свойство всплывать,