– Да. Твои военные познания и любовь к животным…
– Знаю, знаю, Гитлер был вегетарианцем… Петр, одно дело честный бой, другое – употребление живого в пищу.
Я дальше спорить не стал, в таких случаях это бесполезно, лишь заметил:
– Все равно твоя любовь к оружию скорее характерна для мужчин.
– Ну и что? Я в детстве очень переживала, что не родилась мальчиком. Меня даже к психиатру водили, но оказалось, что сексуальных нарушений нет, лишь повышенная агрессивность и стремление властвовать.
Я поперхнулся кофе и зарекся общаться с Машей на подобные темы. Всегда пугался такой откровенности.
Но обстановка, честно говоря, только подобным беседам и соответствовала. Дед со счетчиком… увы, теперь о них приходится думать вместе, отсутствовали, может быть, общались с командующим, не знаю. А Данилов остался у шаттла.
– В арсенале я вначале думал, что ты все выгребешь, – сказал я, неуклюже переводя разговор на другую тему. – В силу повышенной агрессивности.
– Зачем? Один образец оружия, основанного на силовом поле, один лучевой излучатель, а главное – ггоршш. Наглеть вредно… Петр, ты позволишь интимный вопрос?
Мгновенно настроившись на подвох, я кивнул.
– Ты тяжело перенес смерть деда?
– Что?!
Маша вздохнула, уселась напротив.
– Петр, все-таки это смерть. Нельзя же и в самом деле считать, что человек – лишь набор электрических сигналов в синапсах.
– А что тогда? Душа? – В горле пересохло, и я начал запинаться.
– Не обязательно. Я неверующая. Но тело – это по меньшей мере половина человека.
Я смотрел ей в глаза – нет, она не шутила. Да и не шутят таким.
– Маша, для нас с тобой – может быть. Мы молодые. У нас гормоны бурлят.
Внезапно для самого себя я перешел на более циничный тон:
– Для тебя, наверное, я сексуально привлекателен…
– Есть такое дело, – спокойно ответила Маша. – Хоть и менее, чем Саша Данилов.
– Деду, извини, уже изрядно лет… – проглотив обидную откровенность, продолжил я. – Он питается в основном йогуртами и детскими пюре. Выкурить тайком трубку – для него событие, глотнуть водки – разгул.
– А пройти по саду, взять в руки цветок, погладить собаку?
– Когда я на Земле, то выгоняю его прогуляться!
– Все равно, Петя.
– Маша… а ты его действительно любишь?
– Андрея Валентиновича я любила и буду любить! – отрезала Маша. – Его самого, а не ящерицу с его памятью!
Что-то во мне взорвалось. Секунду стаканчик кофе подрагивал в моей руке, готовясь отправиться в полет по четко определенному адресу.
Остановило меня только то, что кофе еще был слишком горячим.
Я встал и вышел из каюты. Надо помочь Данилову в проверке шаттла. В конце концов, я второй пилот.
Второй пилот, а не закомплексованная девчонка, для которой человек и его внешность слиты воедино.
Чем бы ни руководствовались