Ну, теперя уж точной причины скотского поведения никто и не помнит. В памяти людской осталось только, что холодец в тот год вся деревня повсеместно варила да от души наяривала. И еще все знают, что опосля, прослышав про скучный уход скотины, приезжали к нам ветеринары и гуманитары из соседних селений. Изучали они овины, коровники под микроскопами и заодно пиздюков просвечивали, обнюхивали, до крови кололи, ждали, что из-под кожи у них, может, какая гадина заразная на свет божий объявится, по которой и диагнозу облегчение выйдет. Однако ничего из пиздюков гуманитары не выделили и причину такого скотства на молекулярном уровне так и не определили. Решили только, что, наверное, если и есть та гада в пиздюках, то слишком глубоко кроется, но так не резать же их из-за гипотезы по живому до полного расчленения и испускания.
Так что помаячили-покудахтали в тот год по селу гуманитары, не разобрались в скотской причине, да так и уехали ни с чем, только помощь ихнею напоследок и упросили принять. Вот ведь, неугомонные, который год уже шлют, шлют, шлют. Консервы, муку, порошок яичный, как будто мы тут уж совсем безяйцовые. И еще одеждой ношенной последней, видать, из своих шкафов делятся, мол, попросите, и трусы с себя снимем – все вам готовы отдать. Добрые люди! Но только нам чужих ношенных трусов с дырками не нужно. Однако ж напрямки сказать об этом не можем, потому как люди мы вежливые и вынуждены никому не отказывать, принимать все, что шлют, хотя, если понадобится, и сами прожить во всеуслышанье можем. Даже и без порток. Хотя и мерзнем мы подчас все время, но не копытимся же. Как кормились с огорода спокон века, так и кормимся – продолжаем летом грызть да на зиму банки закатывать. Так что живем, вот, да клубни жуем. Каждый год у нас урожайный. И этот не исключение. Соседка моя говорит, что руку уже запускала и что вполне они уже как у мужика еенного. Значит, не помрем с клубнями-то. И то верно. До сих пор ведь никто с голоду не тронулся, поля черноземные уродовать-распахивать не рванул. Чего ж понапрасну красоту нашу, гордость пиздюковскую крапивушку-лебедушку изводить. Ведь все равно не сегодня, так завтра, а не завтра, так точно послезавтра, но какая-нибудь напасть обязательно приключится, налетит, никуда не денется или саранча, или тля или еще какая бля.
Ну, а если уж в огородах бабы переведутся или гордость наша окончательно спятит и откажет помощь от гуманитаров принимать, так мы опять же не пропадем, по лесам да по подлескам по грибы, по ягоды побредем, на дичь-рыбу нацелимся. Полно этого добра у нас местами, где не повывели ранее. А в реке у холма, после того как закопали никто не помнит что именно, так там вообще рыбы теперь косяк на косяке и косяком погоняет. Громадное количество