Ей было так скверно, что душу выворачивало наизнанку. А потом вдруг обожгло ладонь. Жар распространился по пальцам, скользнул к запястью и перешел в легкое покалывание. Внутри ладони, между костями, что-то зашевелилось. Это было отвратительно. Эля едва не завизжала.
Гадалка кашлянула, неуверенно завозилась и, наконец решившись, ушла в свою комнату. Сгинула, исполнив желание Эли.
Эля разжала пальцы. С ужасом уставилась на ладонь. У нее на глазах цепочка, ставшая серебристой змейкой, проползла сквозь кисть руки и уютно устроилась на запястье. Эля трусливо тронула ее пальцем: обычный браслет. Не осталось ни крови, ни раны, ни других следов.
Эля легла в кровать. Приняла позу эмбриона. Закрыла глаза. Ей хотелось выключиться и дотянуть до момента, когда снова получит псиос. Она пообещала себе, что теперь будет тратить его очень бережно. Никаких наслаждений, после которых ощущаешь себя прогоревшей головешкой. Хватит скатываться по наклонной! Надо устроить жизнь, найти другую квартиру или пусть комнату, но нормальную, поступить в институт. Эля давно обещала себе, что все так и будет, но сразу после прикосновения к ее лбу сухого пальца Гая теряла над собой контроль и откладывала до следующего раза. А потом все опять повторялось.
Во второй раз она проснулась через час. Если это можно назвать «проснулась». Дикая боль сбросила ее с кровати. Обхватив колени, Эля сидела на полу, раскачивалась и хрипела. На уровне солнечного сплетения что-то медлительно ворочалось. Казалось, во внутренности забрался крот и, выбираясь наружу, копает ход. Дико больно. Эля не могла даже крикнуть и позвать на помощь.
Ей пришло в голову, что это снова та змейка, которая вползала ей в руку, но нет… Вот она, лежит на полу, рядом с опрокинутым стулом. Спокойно, как неживая.
Снова страшная волна боли. Кусая руки, Эля ползала по полу и больше ни о чем не думала. Наконец непонятное существо перестало ворочаться внутри. Боль временно отступила. Залитая холодным потом, Эля подползла к телефону, к которому тянулся шнур зарядника.
Кому звонить? «03»? Но едва ли «Скорая» поможет. Эля торопливо отыскала в контактах номер Белдо, единственного, кто, как ей казалось, о ней заботится. Остальным она не нужна. Они даже имя ее не старались запомнить.
Старичок ответил сразу, хотя времени было пять утра. Голосок у него свежий, точно огуречным рассолом промытый. Никакой досады, удивления – он действительно рад ее слышать. Эля ощутила покой и умиротворение.
– Мое сердце с тобой, родная! Что стряслось?
– Мне дико больно… Внутри что-то шевелится… Что-то живое! – Эля взвизгнула, испугавшись того, что сказала. Порой истина полностью доходит, когда ее выскажешь.
– Все пройдет, родная! Доверься мне! Все пройдет!
– Ничего не пройдет!!! Я умираю! Это все змейка! Я не брала ее: она сама в меня вползла! – с ненавистью крикнула Эля.
Белдо что-то залепетал. Эля почувствовала его растерянность.
– Какая змейка?
– Я была на «Соколе»,