К тому же действительно масштабных выступлений на зоне никто не ожидал. Максимум, на что рассчитывала оперчасть, – несколько выбитых стекол и поломанных ребер у наиболее ненавистных активистов. А уж после этого можно было начинать «завинчивать гайки» с утроенной силой…
Однако дальнейшие события развивались не совсем так, как хотелось блатным. За сутки до запланированного выступления произошел стихийный инцидент на «промке», и этот инцидент стал той самой искрой, от которой и разгорелось пламя.
Кто-то из контролеров, остановив уважаемого «бродягу» и глядя поверх его головы, процедил:
– Ты, бычара, кепку перед начальством сними, а то щас на вахте тренироваться заставлю, надевать и снимать до самого утра!
Любой арестант, считающий себя авторитетным пацаном, всегда отвечает конкретным делом – в противном случае крест на зоновской, среди блатных, карьере. В печень контролера тут же воткнулась заточка, загодя выточенная тут же, на «промке».
Под крики «мочи козлов и мусоров!» зэки перешли к более активным действиям. Нескольких контролеров забили насмерть тут же, нескольким удалось удрать. Их, впрочем, особо и не преследовали. Спустя полчаса одним гигантским пожаром полыхала вся «промка», где в вечернюю смену работали около трехсот человек. Бунт мгновенно перекинулся и на жилую зону, отгороженную от промышленной высоченным бетонным забором с колючей проволокой. С вышек сразу же загремели автоматные очереди. Однако арестанты были к этому готовы: в стрелков тут же полетели бутылки с растворителем и зажигательной смесью – благо подобного добра на промзоне было более чем достаточно.
Бунтовщики действовали на редкость осмысленно, и это выдавало в их действиях четкий и хорошо разработанный план. Кроме загодя приготовленных дробовиков и бутылок с «коктейлем Молотова», в качестве оружия использовалось все, что попадалось под руку: ножки металлических кроватей, штыри, детали станков, даже длинные доски, утыканные гвоздями-«сотками». Вход на зону с огнестрельным оружием категорически запрещен охране по Уставу, однако двое контролеров с подожженных вышек почему-то спустились не в простреливаемый коридор между заборами, а непосредственно в «жилку». Так в руки бунтовщиков попало несколько «калашниковых» с боекомплектами.
Центральная вахта была заблокирована так, что охрана из прилагерного поселка не могла подтянуться к жилым баракам. Были быстро и грамотно подожжены административный корпус и оперчасть – ночной пожар окончательно дезорганизовал начальство. «Козлов», то есть лагерных активистов, просто заперли в их «козлячьем» отряде, зловеще пообещав разобраться с ними чуть позже. Следующим шагом стал поджог кинологического питомника: ментовских собак арестанты ненавидели не меньше, чем их хозяев. Проводников собак, случившихся в питомнике, убили вместе с их псами.
Арестантам удалось даже завладеть бульдозером,