Адай, как всегда, настороже лежал у входа и прислушивался к крикам тетки. Но стоило ей замолчать, пес мигом улегся возле ног хозяйки. И тут же принялся возиться и яростно выкусывать блох.
Айдына толкнула его ногой и прошипела:
– Тихо!
Адай виновато глянул на девочку и положил большую голову на вытянутые лапы.
Ончас с трудом поднялась на ноги, покряхтела, держась за спину, затем некоторое время крутилась на краю оврага, озиралась по сторонам, снова пыталась раздвинуть палкой кусты, но не уходила. Видно, сильно разозлилась на Айдыну и решила на этот раз не давать ей спуску.
Девочка довольно ухмыльнулась. Попробуй, найди! И отодвинулась в глубь грота. Там лежала старая кошма и виднелись остатки костра. А у стенки сохранилась поленница березовых дров, которые принес Киркей. Грот частенько скрывал его от гнева старших братьев и воплей невесток. Родители мальчика замерзли в пургу, и теперь он попеременно жил в семье то одного, то второго, то третьего брата, что, несомненно, не нравилось их женам. Да и кому люб лишний рот, особенно в морозное время, когда все сидят впроголодь.
Зимой грот был недоступен, но Киркей умудрялся перебраться через заметенный глубоким снегом овраг, вскарабкаться по обледеневшим камням и даже замаскировать вход в убежище вырезанными из снега кирпичами. Киркей строго-настрого приказал Айдыне не появляться вблизи оврага: вокруг рыскали голодные волчьи стаи. Но Айдына не оставляла его в беде. Это она утащила у Ончас кусок старой кошмы и частенько подкармливала приятеля, подчищая закрома тетки. Сочный ха [12] сушеный сыр хурут, который Ончас хранила в кожаных мешках, или жирная колбаска харты – все, чем потчевали в юрте Теркен-бега, частично оказывалось в тайнике, где Айдына прятала припасы для Киркея.
Ончас продолжала что-то кричать вдалеке, видно, призывала лесных и горных духов вразумить негодную племянницу, но Айдыну мало смущали вопли старой тетки. Ее беспокоило другое…
Она приподняла край кошмы. Под ней в кожаном кисете хранился амулет, подаренный Киркеем: деревянные бусы «пос мончук», пропитанные струей кабарги, – сильнейшим средством от порчи и сглаза, болезней и всякой нечисти, которая просто обожала овраги и пещеры. Надеть оберег девочка не посмела, потому что его носили только мужчины и воины. Айдына вздохнула, рассматривая амулет. Весь грот мгновенно наполнился вонью. Понятно, почему его не любят айна! Но ведь он может распугать и добрых духов? Правда, Киркей ничего не говорил об этом, но девочка на всякий случай вернула бусы в кисет. Ничего, скоро наступит день, когда она наденет этот амулет с чистой совестью. И никто не упрекнет ее, потому что она непременно станет воином! А против нечисти будет у нее волшебная стрела «хосто» – девятиглазая, девятихвостая, та, что понимает человеческий язык. Дальнобойная, огнедышащая «хосто» сама настигнет врага и вернется к хозяину. Все богатырши