Дэйн вылез из-под кровати. Оправил одежду и с невольным испугом посмотрел на Руина.
– Ты мне поможешь, – сказал тот, и младший сын правителя немедленно кивнул. Но тут же спохватился:
– В чем помогу?
– Лечить Моргану.
– А-а… Да, конечно.
– Ты будешь делать то, что я скажу, не пререкаясь и не задавая вопросов. Все, что я приказываю, какой бы странной ни казалась тебе просьба.
Когда Руин говорил таким тоном, ему невозможно было противиться, и Дэйн молча кивнул. Вслед за тем молодой маг обратил свой взор на сестру, и тьма его взгляда показалась ей обжигающей, как сердцевина самого небесного светила. Принцесса втянула голову в плечи, как черепашка.
– Раздевайся, – бесстрастно приказал старший брат.
Моргана не ожидала ничего подобного. Сперва она подумала, что ослышалась, потом – что это шутка. Но Руин смотрел на нее без улыбки, и не просто смотрел – он ждал, когда девушка исполнит приказание. Она побелела и молитвенно сложила руки. Принцесса не могла произнести ни слова – горло снова перехватил спазм.
– Делай, – повторил принц. – Не заставляй меня повторять. Быстрее.
Ей стало страшно. Но не повиноваться было еще страшнее. Близкая к обмороку, девушка разделась, пытаясь прикрывать ладонями дряблое тело в жирных складках. Младший сын властителя отвернулся, как только она распустила шнуровку платья – не потому, что зрелище было ему так уж неприятно, а потому, что застыдился, да и сестру не хотел смущать. Но тут безжалостный брат перевел взгляд и на него. Показал на Моргану.
– Свяжи ее.
– Руин, о чем ты говоришь?
– Свяжи.
– Руин, я…
– Делай, что сказано. Руки и ноги. Возьми ее пояс и шнур от балдахина. Связывай и держи ее.
Что было потом, Дэйн почти не запомнил. Кажется, он держал связанную сестру за плечи, а она рвалась с необычайной, неправдоподобной силой и так громко выла – то ли от боли, то ли от испуга – что скоро Руин не выдержал и заткнул ей рот свернутым шарфом. Что делал старший брат, Дэйн не запомнил тоже. Кажется, просто прикладывал правую ладонь к обнаженному телу Морганы то там, то там. Пальцы его рук светились, правая – особенно, и каждый раз девушке становилось плохо. Сперва она еще пыталась кричать, а потом затихла, и лицо у нее стало сонное, равнодушное, будто одурманенное.
Грудь принцессы ходила тяжело и медленно. В кляпе больше не было нужды, и Дэйн даже потянулся вынуть его, но не смог донести руку. Зрение шалило, близкие предметы казались далекими, далекие наплывали, и