Однажды во время бомбардировок снаряд попал в соседний подъезд, и, выбравшись наутро из бомбоубежища, бабушка собирала уцелевшие соседские вещи, которые раскидало по всему двору: детские панталончики, чуть покоцанный патефон, пластинки Анастасии Вяльцевой и даже тяжелый чугунный утюг. Вещи собрали, дом перестроили, воспоминания и квартира остались.
Кати задумалась о судьбе дорог, о Левитане с его «Владимиркой», в какой-то момент сквозь нее проходили, гремя кандалами, сотни и тысячи каторжан, где-то в районе Гороховца ей даже померещился кровожадный Кудеяр со своей собственноручно сколоченной ватагой, будто снова вышел грабить обозы, а завидев икарусы и фуры, метнулся прочь. Кати по этой трассе гнала жизнь… И редко давала возможность свернуть. По ее щекам струились слезы, с уст срывались слова не высказанных кем-то молитв. Возможно, много лет назад жена декабриста недомолилась, и вот сейчас эти прошения так и вставали добрым призраком внутри Кати. Снова возвращаясь в мыслях к Кудеяру, Кати начала читать молитву Животворящему кресту, слов которой, как была уверена, не знала, а тут они сами одиноко выносились из глубин ее души, наполняя салон чуть видимым светом, или то просто была дымка, просочившаяся сквозь щелочку в окне. Кати ощутила конечность всего происходящего, ведь пройдет день или два, а может, пара веков, и построят новую дорогу – скоростную, платную, объездную, а может, просто переименуют М7 в имена новой России, а может, уже и не России, и кто-то властный и алчный погубит людей. И М7 нигде не останется, кроме картины Левитана и пары книг, которые, наверное, когда-то напишут фанатичные историки. И лишь Кудеяр будет иногда показываться на обочине трассы в поисках Беловодья, былых обозов и дороги в рытвинах, ныне покрытой асфальтовой гущей.
Да, еще М7 останется на паре разодранных в клочья старых карт, которыми кто-то холодный, голодный и бездомный укроется, а потом, чтобы согреться, попросту сожжет. Потому что будет холодно. А в России холодно будет всегда. Или почти всегда – но это покажет лишь время.
Пока Кати душила и губила себя грустными мыслями, шум гладкой дороги давно превратился в грохот, а дымка автострад в прохладный туман. Сотрудники ГИБДД перевели взгляд с черной копоти от выхлопных труб массивных грузовиков на толстые или даже худощавые кошельки легковушек – высматривая московские номера для наживы. Кати все время гнала, обгоняла: она же сбегает, спешит прочь