– Обмой! – приказала она.
Маша чуть не упала второй раз. Но, подчиняясь властному голосу травницы, дрожащими руками стала вытирать ребенка маленькой тряпицей. Руки не слушались, новорожденная девочка орала.
– Сразу видно, что не рожамши, – забурчала Прасковья, взяла малышку, шустро обтерла ее, завернула. – Зато теперь точно в девках не засидишься! У нас кто немовлятку в руки взял – скоро рожают. И малую мы в честь тебя назовем – Марией, да, Пелагея?
– Как скажешь, Прасковья, – зашелестела из угла молодая мать.
– Отнеси ей ребенка, – опять приказала Прасковья и вышла из хаты.
Маша на негнущихся ногах подошла к женщине и положила ребенка рядом с ней.
– Не тутошняя? – спросила та.
Маша кивнула.
– Красивая… – завистливо сказала Пелагея. – Я тоже была ничаво.
– А сколько вам лет? – не удержалась Маша.
– В дюжину замуж выдали, да трое деток уже, еще двое померли… Вот и считай.
– Ты что, каждый год рожаешь? – прошептала Маша.
– А как? – изумилась Пелагея. – Чай, не порчена.
Маша мысленно представила себе их десятый класс. Всех этих накрашенных, начесанных, с маникюром и педикюром, гламурных девушек. Вроде те же семнадцать лет, но с тремя детьми их образ никак не связывался.
– Во дворе твои дети? – спросила Маша.
– Мои, а чьи ж еще?
Пелагея шустро приладила к груди малышку, которая радостно зачмокала.
– Может, их покормить? – спросила Маша.
– Да че их кормить, Миколка покормится, большой уже. А завтра мужики вернутся с охоты, так я уж и встану.
Не зная, что еще предложить, Маша вышла во двор и обнаружила, что «большой» Миколка доит козу, а малыш радостно дергает ее за хвост.
«Это не ролевики! – поняла Маша. – Это какая-то секта!»
– Идем, – дернула Машу за рукав Прасковья и засеменила к своему дому.
После Пелагеиных хором у Прасковьи казалось просторно, почти чисто и светло. Маша устало опустилась на скамью и уронила голову на руки.
– Ну что, – пристал Мишка, – нашла кого-нибудь? Где телефон?
– Миш, все плохо, – прошептала Маша.
– Слушай, а поесть тут где-нибудь можно, а? Может, кафе?
– Иди козу подои…
– Чего? – воскликнул Мишка.
– Миша, все плохо… Ты б видел эту деревню. Похоже, что мы попали в доисторические времена!
Маша с трудом подняла голову и мутным взглядом оглядела дом.
– Голова болит, – пожаловалась она.
– Да у тебя температура! – воскликнул Мишка. – Ты чего, простудилась, что ли? Вот бестолковая… Ладно, сиди, я пойду у этой… Прасковьи аспирин попрошу.
– Аспирин? – не без иронии спросила Маша.
Потом вспомнила грязные тряпки вокруг роженицы и разрыдалась.
Потом Маша помнила, что травница поила ее настоем своих корешков, помнила, что