Мы простимся на мосту. Ирина Муравьева

Барченко вернули, но из поезда не выпустили. Нужно было подстраховаться, понять, с чем он едет в Москву. Терентьев сообщил, что у Барченко есть только одна слабинка: актрисочка Форгерер, Дина Иванна. Вернулась в Москву из Берлина. Живет в одном доме с сестрой, отчимом и племянником. Сестра – любовница доктора Веденяпина, психиатра из бывшей Алексеевской клиники, в которую пришлось однажды, прямо из «Кафе поэтов», доставить Сережку Есенина в белой горячке. А сын Веденяпина, белогвардеец, сидел на Лубянке, и Барченко этого парня затребовал. Сказал: уникальные данные, парапсихолог. Короче: клубок. Хорошо бы распутать. Сейчас Барченко перевезли в Москву, а парень этого доктора, Веденяпина, остался в Мурманске. За ним Мясоедов присмотрит.

      Терентьев даже и не постучался. Скребнул ногтем дверь и вошел. Блюмкин прикрыл фотографии Дины Ивановны вторым толстым томом товарища Маркса.

      – Садитесь, Терентьев.

      Терентьев тяжело развалился, сел по-барски. Знает, что сам на крючке, а поведение наглое.

      – Что скажете? – И спичкой ковырнул в зубах. – Вы время-то не тяните, Терентьев.

      – Вы должны, товарищ Блюмкин, лично посмотреть на эту женщину. Характер весьма любопытный.

      – Работать согласна? – быстро спросил Блюмкин.