– Иди ко мне, сынок, – взяла его на руки Самана.
– Я смогу с ним поиграть? – пискнула крохотная узкоглазая девчушка.
– Подожди, Нега, – осадила малышку Самана. – Ему еще надо и облегчиться, и поесть, и попить, и помыться. К тому же у него рассечена голова, плечо и грудь напротив сердца. Хвала Пустоте, заражения вроде бы нет. Но полечить парня придется. Осталось только отыскать воду. Да и одежду надо подобрать, что-то из того, что стало мало Харасу и все еще велико тебе. Да зачинить… – Она вздохнула. – Или ты хочешь, чтобы он так и ходил завернутым в твое одеяло? Ты бы не глазела на мальчишку, а вытряхнула ковры и одеяла. Чтоб этим мерзавцам стало пустее пустого. Столько пришлось рассыпать вонючей травы, чтобы перебить им нюх да уменьшить похоть.
– А ведь воины Сакува дорого отдали свои жизни, – засопел Харас. – Слухи, что они – лучшие воины Текана, оказались верны.
– Зато слухи, что ловчие иши – воины чести, оказались лживы, – медленно проговорил Курант.
– Успокойся, – коснулась руки старика Самана. – Они нашли не все деньги. Только те, что мы специально оставили на виду.
– Он говорит не о деньгах, – буркнул Харас, бросив быстрый взгляд на Саману и на девчонку, скользнув взглядом по разодранным платьям. – Ничего. Я запомнил в лицо всех выживших. Никто…
Харас скрипнул зубами.
– Пострадала только одежда, – усмехнулась Самана. – Наверное, не глянулись мы с Негой гвардейцам правителя.
– Я их услышал, – прошептал Курант. – И тоже запомнил каждого, тлен в глаза. Ты знаешь, сын, что мы должны будем сделать?
Харас кивнул.
– Как мы будем его звать? – прервала томительную паузу ежащаяся от холода девчонка, рассматривая бледного и напряженного зеленоглазого мальчишку.
– Луккай, – словно встряхнулся Курант. – Лук. Там, откуда я родом, так говорят, когда сквозь багровые тучи прорывается солнечный луч.
– Солнечный