На стыке трех миров. Николай Степанов

«Зелако» понял, что ему лучше вернуться на Инварс. Хотя бы для того, чтобы нанять переводчика. Полагая, что выход находится там же, где и вход, землянин решил совершить восхождение по крутому склону, но не тотчас. В темноте оступиться и сорваться вниз ничего не стоит, а второй раз скатиться на дно оврага, ничего себе не повредив, вряд ли получится. Франц до сих пор удивлялся подаркам судьбы, обрушившимся на его голову. От бандитов избавился, камни, преграждавшие путь к Вратам, словно по волшебству, разбросало в стороны, от полиции также удалось уйти, пистолет и тот умудрился не потерять, хотя какой от него здесь толк? Губерг прекрасно помнил, что в завратной реальности огнестрельное оружие не работает. Вторым аргументом в пользу утреннего возвращения стала необходимость объясняться с блюстителями порядка. Наверняка там сейчас выставили оцепление вокруг Врат, а договариваться с ними лучше в светлое время суток. Размышляя над тем, что будет говорить завтра полицейским, Франц не заметил, как провалился в забытье.

      Внезапное пробуждение оказалось хуже любого ночного кошмара. Сначала человек ощутил резкий тошнотворный запах, заставивший очнуться. Открыл глаза. Прямо перед носом находилось два черных пятна овальной формы. Сердце из состояния покоя стремительно бросилось в галоп, однако сам Губерг застыл, уподобившись каменному изваянию. Обзор немного расширился, и, кроме черных дыр, являвшихся, по-видимому, чьими-то ноздрями, он увидел клыки. Загнутые книзу, толщиной с большой палец, они торчали из закрытой пасти. Сомнений не осталось – прямо перед лицом проснувшегося находилась чья-то морда. И если она собой закрывала весь обзор, то каким должен быть ее владелец?! Губерг оцепенел и не мог даже рта раскрыть, не то что убежать. Он так и лежал между лап неизвестной твари, не отрывая взгляда от клыков хищника.

      Наткнувшееся на неожиданную добычу животное также не могло определить, что делать с эдаким богатством. Ни размерами, ни запахом оно не соответствовало известным ему существам, а потому хищник пребывал в некоторой растерянности. На всякий случай он лизнул находку шершавым языком.

      Смрад, который и до этого заставлял дышать через раз, стал невыносимым. Франц сморщился, сдерживая рвотные позывы, и попробовал отвернуть лицо в сторону, но тут усы хищника весьма некстати угодили в нос. Утреннюю тишину разорвал громкий чих.

      Зверь, не ожидавший столь бурной реакции, непроизвольно отскочил назад, позволив потенциальной жертве приподняться. Любопытство сменилось яростью: хищник грозно зарычал, оглушив пришельца. Оцепенение как рукой сняло. Мужчина, не раздумывая, выхватил пистолет и нажал на спусковой крючок. Раздавшемуся грохоту стрелок удивился не меньше, чем животное, ведь здесь порох не должен был взрываться.

      «Промазал, – с досадой, через секунду сменившейся радостью, подумал Франц. – Такому резиновая пуля что комариный укус, только бы злости добавила».

      Что удивительно, вспышка, сопровождаемая громовым раскатом, на монстра подействовала как успокоительное. Похоже, тот сегодня не сильно страдал от голода. По