Выданные мужья обмену не подлежат. Арина Ларина

прихохатыванием подхватив страдальца под мышку и потащив в сторону туалета.

      Яна разделась, тревожно вслушиваясь в доносившиеся звуки. Знакомство с родителями складывалось не так гладко, как хотелось бы. Папа беззлобно матерился, а Костя жалобно что-то бубнил.

      – Это неудачное стечение обстоятельств, – объяснила Яна папе, когда тот перетащил гостя в ванную комнату и вышел.

      – Ага, – согласился Владимир Борисович. – Я бы даже сказал – трагическое.

      – Ну, пап, это случайность!

      – Я, конечно, и сам иногда мог… того… но… Ты его домой-то зачем принесла?

      – А куда его девать?

      – К нему, в родные пенаты, по месту прописки, приписки или временного пребывания. Или ты теперь прямо на улице подбираешь?

      – Папа, я его адреса не знаю, но это ничего не значит! Он нормальный, приличный бизнесмен. Сейчас у него временные трудности…

      – Я слышу! – воскликнул Владимир Борисович, так как Костя отозвался из ванной комнаты горестным речитативом, видимо беседуя с душем. Или с полом.

      – Что происходит-то? – высунулась наконец в коридор мама. Она была так заинтригована, что даже решилась прервать эксперимент с маской. Тем более что маска зацементировала лицо, а щеки под ней немилосердно чесались. – Кто у нас там?

      Яна отшатнулась и закашлялась от неожиданности. Мама в маске была непередаваемо колоритна. Этот состав следовало запатентовать для грима в фильме ужасов – подгнившие зомби должны были выглядеть именно так: зеленовато-желтая каша и круглые глазницы, залепленные белыми косметическими накладками.

      – О, у нас там бизнесмен, у которого временные трудности, – сразу сдал гостя папа. – Тебе валерьянки налить?

      – А зачем? – Светлана Макаровна с подозрением уставилась на дочь. – В чем подвох?

      – Нет никакого подвоха. Костя у нас переночует, а утром уйдет. – Яна чуть не плакала. Наверное, надо было все же выпытать у Кости его адрес и отвезти родне. Знакомить его с родителями в таком состоянии было ужасно глупо. Правильно говорят: от любви глупеют.