Два шага до горизонта. Алексей Калугин

того, как ты исчез, все твои ученики разошлись по стране, проповедуя твое учение. Но мне этот путь был заказан. Меня ведь все считали пособником твоих убийц. Я осел в Йере – здесь я по крайней мере мог не опасаться того, что кто-нибудь из твоих отчаянных последователей перережет мне глотку… Хотя тогда мне это было безразлично… Я вернулся к прежнему занятию – снова стал гончаром. Работа не особенно прибыльная, но на жизнь хватает – посуда то и дело бьется, и людям все время требуется новая. Через три года умерла моя мать, и я перевез в Халлат сестру… Теперь живем вместе… Когда твое учение подмял под себя Сирх, остальным пришлось оставить миссионерскую деятельность. Она сделалась самой опасной профессией в Йере. Теперь проповедовать здесь имеет право только преподобный Сирх!.. Кто-то ушел из Йера, кто-то вернулся в свои родные места… Амират и Глатис живут сейчас в Халлате…

      – Я уже заходил к Амирату, – сказал Граис. – Какая-то женщина возле его дома меня даже на порог не пустила.

      – Его жена, – кивнул Фирон. – Строгая женщина… Меня она тоже знать не желает… Так же, как сам Амират… А Минос перебрался в Мелению, поближе к Сирху. Они с ним по-прежнему большие друзья. Только один друг теперь вытирает ноги о спину другого, который с готовностью ее подставляет.

      – Минос пользуется доверием Сирха?

      – Не знаю, – безразлично дернул плечом Фирон. – У них довольно странные взаимоотношения. По-моему, Сирху просто нужен кто-то, с кем бы он мог хотя бы иногда быть не преподобным Сирхом, а тем, кем был прежде, – Фирон взял с блюда кусок рыбы, разломил надвое и принялся извлекать из него кости. – Мне кажется, Сирх сам прекрасно понимает, что учение, которое он теперь проповедует, имеет лишь внешнее сходство с тем, чему в свое время учил нас ты. Но он ничего не может с собой поделать, – ему нужны слава, почет и уважение. Вспомни, учитель, даже в те годы, когда мы были вместе, Сирх всегда старался вырваться вперед, обозначить свое превосходство над другими. И только ты своим авторитетом мог поставить его на место.

      – У него были неплохие способности, – заметил Граис.

      – Конечно, – согласился Фирон. – Но он – догматик. В его руках живое учение превращается в каменную глыбу с высеченными на ней постулатами. Это стало заметно сразу же после того, как он начал проповедовать самостоятельно.

      – Но, как мне известно, в первые годы у Сирха было немало истых последователей.

      – У него и сейчас в последователях весь Йер, – усмехнулся Фирон. – Вначале он воздействовал на народ силой твоего авторитета, теперь – мощью Кахимской империи.

      – А сохранились ли в Йере последователи истинного учения о Пути к Поднебесному? – с затаенной надеждой спросил Граис.

      – О да, учитель, – ответил Фирон. – Только теперь это маленькие тайные группы, передающие твои слова из уст в уста. После того, как в Йере указом наместника были запрещены любые философско-религиозные учения, кроме учения самого преподобного Сирха, ты стал для людей символом борьбы против власти Кахимской империи.

      – Как так? – удивленно поднял брови Граис. –