комнате, легла в кровать, накрылась с головой одеялом и заплакала. Слезы ее были безудержны и горьки, и она не в силах была их остановить. Сергей уехал. В очередной раз. На войну. Несколько месяцев командировки – как вечность. Несколько месяцев, для многих уже навсегда ставших вечностью. Нет, никогда! Не надо, никогда! Господи, сделай так, чтобы он вернулся! Сделай, Господи! И опять поток слез. Олеся даже не пыталась себя сдержать – вот сегодня, вот сейчас выплакаться, чтобы утром, чтобы потом все месяцы командировки никто не видел на ее глазах этих ночных слез. Ночью можно грустить, но не плакать, а днем улыбаться, только улыбаться. Детям тяжело и без маминой грусти. Папа далеко, но он вернется, обязательно вернется. Живой и здоровый, не в первый раз. Да, не в первый… Господи, сделай так, чтобы он вернулся, он ведь сказал, что это – последний раз. Нет, не так, неправильно, здесь так не говорят. Он сказал, что это – крайний раз. Слышишь, Господи, это – крайний раз, пусть вернется, и он больше никогда, никогда, ни за что… А если, а если и соберется – вцеплюсь, упаду в ноги и не отпущу, слышишь, Господи, не отпущу! – молила Олеся и снова плакала, плакала и молила, и так почти до утра, когда, совсем обессиленная, провалилась в вязкую пучину тяжелого сна.

      А поезд, на котором ехал ее муж, оставлял за собой одну станцию за другой. За окном мелькали то встречные пассажирские составы, то проносились темные махины товарных вагонов, то появлялись и исчезали смутные контуры одиноких строений и огни проезжаемых сел и городов. Но время шло, и, наконец, рассвет, тонким солнечным лучом скользя по краю задернутой шторы, заглянул в купе, осветив лицо спящего Сергея. Почувствовав на коже тепло, он улыбнулся – сквозь сон ему почудилось ласковое прикосновение Олеси. Но вскоре рельсы начали уходить немного вправо, лучик сместился и пропал где-то в глубине помещения. Радостная улыбка сошла с лица Ефимова, и он снова погрузился в пучину беспокойного сна:

      …длинная вереница колонны медленно втягивалась в горный серпантин. Ехавший на броне «шестидесятки» – БТР-60 ПБ молодой прапорщик с легким оттенком пренебрежения вглядывался в поднимающиеся по левую руку серо-коричневые горы. Медленное движение машин его вовсе не огорчало. Подставив лицо освежающему ветру, он предавался мыслям, совершенно не связанным с поставленной ему задачей по сопровождению колонны. По прибытии в полк прапорщик должен был сразу же отбыть в отпуск, поэтому в мечтах он уже был далеко, за речкой, в тысяче километров от этих мест – дома. Дом – как много вбирает это короткое слово. «Дома, дома, дома», – без устали повторял Сергей, смакуя его на все лады…

      Удара в грудь он практически не почувствовал, просто вдруг взревело чувство опасности, зазвенели колокола тревоги, и Сергей буквально упал, стек с брони вниз на командирское сиденье, в последний миг падения успев заметить заискрившие на склоне горы всполохи выстрелов.

      – К бою! – взревел он и, видя, что башенный замешкался, крикнул ему: – К бою, сука! – Неуклюже – вдруг оказалось, что левая рука повисла плетью, –

Скачать книгу