Разбушевавшаяся стихия утихла так же быстро, как и поднялась. Хватка твари ослабла, торжествующий оскал физиономии сменился гримасой бессильной злобы. Из груди вырвался душераздирающий вопль – это Энка шарахнула обухом по перепончатым пальцам, неожиданно обретшим материальность.
– Ага! – обрадовалась сильфида. – Получила!
Последний раз качнув лодку, речная гадина сильно оттолкнулась и канула в пучине вод.
– Что это было?!! – Голос эльфа дрожал от пережитого испуга.
Хельги размазал кровь, сочившуюся из носа.
– Никса. Самая обыкновенная никса.
– Кто бы мог подумать, что никса в состоянии так разъяриться! – потрясенно пробормотала Меридит. – Хельги, умойся.
– И ничего удивительного! – заметил спригган. – Осквернили, можно сказать, с ног до головы – тут любой обидится. Представь, что было бы, окажись на ее месте Энка!
– Я не такая психопатка, на всех без разбору не кидаюсь, – пробурчала сильфида. Она мучительно переживала тот факт, что не успела уцепить речную стерву за волосы, втащить в лодку и сказать ей пару ласковых.
На дне лодки заворочался, наконец, главный виновник драмы.
– Ушла? – пролепетал он. – Она… эта… ушла?
– Ушла, ушла, – успокоила диса, – бери ковш, надо вычерпывать воду.
– Никогда не видел живых утопленников! – пожаловался Эдуард.
– Никто не видел. Живых утопленников не бывает.
– А эта?
– Никса. Или водяница.
– А зачем… зачем она приходила?
Энка громко фыркнула:
– Тебя, олуха, очаровывать собралась. Явилась баба в чем мать родила… в смысле, во всей красе и с романтическими настроениями, а ты ее уделал сверху донизу. Чуть не потопли! В другой раз скинем тебя за борт, будешь сам выяснять отношения со своими женщинами.
Подействовала ли угроза сильфиды, или страдания закалили организм, но морской болезнью принц с тех пор страдать перестал…
Скоро путники причалили к берегу. Немного передохнув, осторожно пробрались в ближайший поселок, на разведку. Заборы его радовали глаз своим мирным видом.
– Это еще ничего не значит, – говорила Энка. – Просто здесь нет эльфов. Или Багора пошел правым берегом. Все равно придет в Понит, больше ему деваться некуда. И нам тоже.
В Понит брели вдоль берега, но встречные поселения обходили стороной, по лесу. Это были маленькие деревушки рыбаков, деревянные, чистенькие, с короткими белыми занавесочками на окнах, и неухоженные времянки лесорубов. Путники прятались не из страха. Трое кансалонцев без труда могли истребить все население такой деревни. Не хотели напрасных жертв.
Проблем с едой в пути не возникало. Рыбу не приходилось даже ловить, она в изобилии вялилась прямо у крошечных причалов, нанизанная на длинные веревки и прикрытая ветхими тряпицами от первых весенних мух. Для очистки совести Аолена Меридит подбрасывала взамен