– Как идет твоя служба, Гарсиа? – повернулся он к старшему сыну.
– Через месяц – на Балеарские острова, – сухо ответил сорокатрехлетний офицер и промокнул салфеткой пышные рыжие усы.
– А как же Лусия и Пабло? – озабоченно спросил старик. – Так и останутся в Танжере? Или, может, пусть у меня поживут, пока ты не устроишься?
– Я еще не решил, папа. Но можно и так.
– Ладно, это мы с тобой еще обсудим, – кивнул старик и, несколько посуровев, развернулся к младшему. – А как твоя учеба в Военной академии, Сесил?
– Хорошо, папа, – не поднимая головы, отозвался тот.
– А что это за история с дракой, о которой я узнал от Франсиско? Сколько можно за тебя хлопотать? Ты же не в борделе служишь – в армии…
Сесил густо покраснел.
– Генерал Франко… превосходный офицер, – с трудом выговорил он, – но, поверьте, папа, у меня были основания.
– И какие? – пронзительно, в упор посмотрел на сына старик.
– Эти… лавочники…
– Ну?
– Они оскорбили имя королевского дома.
Отставной полковник армии Его Величества сеньор Хуан Диего Эсперанса растерянно заморгал и откинулся на высокую резную спинку стула.
– Неслыханно! А Франсиско об этом знает?! Ты сказал ему?!
Сесил опустил голову еще ниже.
– Сеньор Франко не считает возможным попустительствовать нарушениям воинской дисциплины, вне зависимости от причин, – медленно проговорил он. – И я, как и все остальные курсанты нашей академии, его в этом поддерживаю.
Некоторое время старик думал, а потом снова нахмурился.
– И… что они… как они… оскорбили?..
Сесил поджал губы, а Гарсиа недовольно поморщился.
– Не надо, папа. Только не в нашем доме.
– Нет, я хочу знать! – Сеньор Эсперанса ударил кулаком по столу так, что задребезжала посуда. – Говори!
Сесил побледнел:
– Они сказали… сказали, что Его Величество король Альфонсо XIII… не годится даже на то, чтобы подавать покойному генералу Примо де Ривера домашние тапочки.
Старик побагровел, тяжело задышал, но взял себя в руки и только смущенно пробормотал:
– Неслыханно… И это – испанцы!
– Перестаньте, папа, – поморщилась сидящая в самом конце стола красивая женщина лет тридцати. – Все они хороши: что Ривера, что этот новый, Беренгер…
В доме стало еще тише. Некоторое время казалось, что грозы не миновать, но, вопреки ожиданиям, сеньор Эсперанса лишь горестно вздохнул.
– Ох, Тереса… – покачал он головой. – Хорошо еще, что мать твоя этого не слышит. Столичная жизнь тебя совсем испортила… Я вообще не понимаю, куда смотрит твой муж…
– На