– Сидеть! – заорал Тайсон.
Бык пошатнулся и завалился на бок. Его ноги слабо дергались в воздухе, из раскуроченной головы вырывался пар.
Подбежала Аннабет, чтобы проверить, в каком я состоянии.
Лодыжка горела, как будто ее окунули в кислоту, но приятельница дала мне выпить немного олимпийского нектара из своей фляжки, и мне сразу же стало лучше. Пахло паленым (позже узнал, что запах шел от меня самого). Мои брови и волосы на руках опалило напрочь.
– Что с остальными быками? – спросил я.
Аннабет показала на подножие холма.
Кларисса позаботилась о плохой корове номер два. Она насквозь проткнула заднюю ногу чудовища копьем из небесной бронзы. Теперь, когда у него осталась только половина морды, а в боку зияла огромная дыра, оно медленно бегало по кругу, как здоровая страшенная лошадка на карусели.
Кларисса стянула с головы шлем и строевым шагом подошла к нам. Прядь ее тонких каштановых волос медленно тлела, но, похоже, девчонка этого не замечала.
– Ты. Все. Испортил! – рявкнула она на меня. – Я держала ситуацию под контролем!
У меня пропал дар речи.
Аннабет проворчала:
– Я тоже рада тебя видеть, Кларисса.
– Ррр! Никогда, НИКОГДА не пытайся снова меня спасать! – взвизгнула Кларисса.
– Кларисса, – заметила Аннабет, – твои люди ранены.
Слова подействовали отрезвляюще. Даже Кларисса заботилась о вверенных ей солдатах.
– Я еще вернусь, – проворчала она и устало побрела оценивать ущерб.
Я уставился на Тайсона:
– Ты не умер.
Тайсон потупился, выглядел он смущенным.
– Прости. Пришел на помощь. Ослушался тебя.
– Это я виновата, – вмешалась Аннабет. – Мне пришлось делать выбор. Чтобы спасти тебя, я позволила ему пересечь границу. Иначе тебя бы убили.
– Позволить ему пересечь границу? – переспросил я. – Но…
– Перси, – сказала Аннабет, – ты когда-нибудь внимательно приглядывался к Тайсону? Я хочу сказать… Ты видел его лицо? Преодолей чары тумана и посмотри истинным зрением.
Туман… Он заставляет людей видеть только то, что может принять их мозг. Я знал, что его чары могут одурачить и полубогов, но…
Я посмотрел Тайсону в лицо. Это оказалось непросто. Мне всегда было трудно смотреть прямо на него, хотя я никогда не понимал почему. Раньше я думал, что это из-за его кривых зубов, вечно перепачканных арахисовым маслом.
Я заставил себя сфокусировать взгляд на его большом бугристом носе, затем посмотрел выше, в глаза…
Нет, в глаз.
Один глаз. Один-единственный большущий, окруженный густыми ресницами, карий глаз прямо в центре лба. Из которого по обеим сторонам лица текли огромные слезы.
– Тайсон, –