Естественно, я не имею в виду Шуру Плоткина, Водилу, Фридриха фон Тифенбаха… Или того же Мастера. Тот просто вылитый Кот! Эти ребята, с моей точки зрения, – уникальны.
Стал я наворачивать этот хек, попутно размышляя о благодарности всем представительницам женского пола – от Кошек, Собачек, Лисичек и Женщин, которые в моей жизни сыграли хоть небольшую, но положительную роль. Как говорил Водила: «От половухи до бытовухи…»
Однако на втором куске хека я слегка застопорился. Второй кусок как-то уже не лез в глотку. И я понял, что со мной произошло то, что обычно происходит со всеми, кто однажды во что-то влюбился, это что-то оставило в его душе неизгладимый след, а потом было утеряно. И долгие месяцы, а может быть, и годы ты только и жил надеждой на то, что это что-то тебе встретится снова…
И наконец – встреча! Казалось бы – ура!..
Но тут с грустью выясняется, что это ЧТО-ТО совершенно не стоило тех радужных и трепетных воспоминаний, которые преследовали тебя все это время.
Особенно после того, как ты уже попробовал и форель, и угря, и севрюгу, и свежего лосося.
Господи… Да, не дай бог, чтобы такое перешло в область ЖИВОТНО-ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ отношений!..
Вот я сейчас плыву через моря и океаны к Шуре в Америку, стремлюсь к нему всей душой и телом, а вдруг с ним там произойдет в отношении меня все то, что со мной произошло в отношении хека?! Да я же умру с горя…
В полном смятении и тоске я снова вспрыгнул на главный компьютер и застыл, глядя в ночную, мокрую, недобрую даль.
Пребывал я в таком состоянии достаточно долго, и разные печальные мысли о несовершенстве мира лезли в мою голову. Пока я не услышал, как второй помощник спросил моего Мастера:
– Алексей Иванович, а это ничего, что ваш котяра сидит на главном компьютере?
– А ты боишься, что Мартын своими яйцами может на него как-то воздействовать и компьютер начнет выдавать погрешность за погрешностью? – рассмеялся Мастер.
– Я не о компьютере пекусь – что с ним станет? Я тревожусь за яйца Мартына, – сказал второй помощник.
У меня сразу торчком встали уши и мелко-мелко забил кончик хвоста.
– Точно! – подхватил молоденький Штурман. – Я вчера перед выездом в порт хотел напоследок еще разок натянуть благоверную, пока детеныш спит… И ни тпру, ни ну, ни кукареку!.. Висит, бедняжка, орелик мой, головку свесил, глядит на «полшестого» и делает вид, что его ничего не касается. Моя давай блажить: «Тебе сколько раз говорить, чтобы ты возле микроволновой печки не садился? Вот ты и облучился!..»
– Так твой орелик и не расправил крылья? Не взорлил? Не спел свою боевую песню? – поинтересовался Мастер.
– Взорлил… Но если честно – то не высоко. И спел, прямо скажем, не громко… – признался Штурман. – Вот теперь и гадай – то ли я ночью перетрудился, то ли действительно виновата эта гребаная «Микровелле»?..
– А