немцы. Руцкой говорил – в 14 раз больше. Поверьте, все это противоречит архивным документам Генштаба»
[2]. Тех исследователей, которые пытаются объективно подойти к исследованию проблемы советских военных потерь и попытаться разобраться в нестыковках, которые имеются в официальных изданиях, обвиняют в фальсификациях
[3]. Между тем еще в юбилейном 1995 году мне довелось встретиться с Кривошеевым и его командой на публичном выступлении в Государственной публичной исторической библиотеке в Москве. Когда Кривошеев озвучил исчисленную им и его сотрудниками официальную цифру потерь, я прямо спросил, какая у него в школе была оценка по арифметике. Генерал искренне возмутился и с пеной у рта начал доказывать, что окончил школу с золотой медалью. Публика же зашикала, что вопрос некорректный. Я возразил, что вопрос корректный, и привел пример с потерями Центрального фронта в Курской оборонительной операции в июле 1943 года, доказывающий как минимум трехкратное занижение потерь в сборнике «Гриф секретности снят» (этот пример приводится чуть ниже). Публика была потрясена, а Кривошеев и его соратники растерянны. Только несколько минут спустя один из членов авторского коллектива сборника, ныне покойный капитан 1-го ранга М.В. Филимошин, который непосредственно и считал потери в Великой Отечественной войне и которому я ранее в частном разговоре приводил тот же пример с Центральным фронтом в доказательство абсурдности их расчетов, бросился к микрофону и растерянно прокричал, что они, дескать, не могут отвечать за чужие цифры, которые кто-то когда-то указал в донесениях. Тем не менее авторский коллектив книги «Гриф секретности снят» продолжали и продолжают настаивать на соответствии своей суммарной цифры в 8 668 400 погибших истинной величине потерь. Критики они не слышат, поскольку имеют определенное идеологическое задание.
Как свидетельствуют участники войны И.А. Дугас и Ф.Я. Черон, «ох, как много неправды и полуправды нагородили Кривошеев и его команда! Авторы занялись мифотворчеством с надеждой, что молодое поколение не разберется в событиях». Опровергая с помощью немецких цифр явно заниженные данные сборника «Гриф секретности снят» о смертности советских военнопленных – всего будто бы 1,4 млн. человек, Дугас и Черон также приводят свидетельство Ф. Сетина, работавшего в Центральном архиве Министерства обороны: «Однажды накануне обеденного перерыва, из отдельного читального зала, отгороженного от нас глухой стеной, вышла группа молодых людей. В этом зале работали люди с особо секретными документами.
Как потом выяснилось, это были офицеры Генерального штаба, в большинстве полковники, симпатичные, широко образованные и культурные, знающие себе цену. Как офицер в отставке и фронтовик, я потянулся к ним: в столовой, в курилке или в комнате отдыха то и дело включался в общую беседу с коллегами. Из обрывков разговоров я понял, что они занимаются подсчетом безвозвратных потерь наших войск за годы войны, для чего просматривали все архивные фонды,
