В «Золотом вепре», куда Зуга повел сестру ужинать, она, в восторге от такой перемены в ежедневной рутине, решилась на второй бокал кларета и заметно воспрянула духом.
– Черт возьми, сестренка, ты похорошела, – заметил брат, подмигнув.
Армейская развязность поначалу шокировала Робин, но она быстро привыкла. В нищих кварталах, где приходилось работать, звучало и не такое.
– Ты слишком хороша, чтобы проводить жизнь среди этих жутких старух.
Настроение беседы мгновенно изменилось, и Робин наконец доверилась брату, излив свои переживания. Он слушал сочувственно, взяв ее за руку, и она тихо, но с отчаянной решимостью продолжала:
– Зуга, я должна вернуться в Африку. Я умру, если останусь здесь. Да-да, засохну и умру!
– Боже мой, почему именно в Африку?
– Я там родилась, там моя судьба… и потому, что там папа, где-то там.
– Я тоже там родился. – Улыбка смягчила резкие черты его лица. – Насчет судьбы – не уверен… Конечно, я не прочь бы отправиться туда поохотиться, но что касается отца… Тебе не кажется, что главной его заботой был всегда Фуллер Баллантайн? Не могу представить, что ты до сих пор питаешь к нему столь горячие родственные чувства.
– Он не такой, как другие, Зуга, его нельзя судить по обычным меркам.
– С тобой многие согласились бы, – хмыкнул брат, – в миссионерском обществе или Министерстве иностранных дел… Но как отец, он…
– Я люблю его! – с вызовом воскликнула Робин. – Сильнее – разве что Бога.
– Он погубил мать, ты ведь знаешь. – Губы брата сжались в привычную жесткую линию. – Взял на Замбези в сезон лихорадки и этим убил так же верно, как если бы приставил ей пистолет к виску.
Помолчав, Робин с грустью промолвила:
– Да, пожалуй, его нельзя назвать ни хорошим отцом, ни любящим мужем, зато как мечтатель, первооткрыватель, просветитель…
Зуга крепко сжал ее руку:
– Верно, сестренка!
– Я читала его книги, письма, все, что он писал маме или нам, и знаю точно, что мое место там, в Африке, с ним!
Зуга задумчиво погладил густые бакенбарды.
– Ты всегда умела меня вдохновить… – Неожиданно он сменил тему: – Слышала, что на Оранжевой реке нашли алмазы? – Зуга поднял бокал, внимательно разглядывая осадок на дне. – Ты и я, мы с тобой такие разные и в то же время очень похожие.
Долив еще вина, он небрежно заметил:
– Я по уши в долгах, сестренка.
Робин похолодела, она с детства боялась этих слов.
– Сколько? – тихо спросила она наконец.
– Двести фунтов.
– Так