– Ладно, – добродушно согласился Пол, – я все равно выиграю, если даже целый десяток таких, как вы, будет дымить мне в лицо сигарами.
Четверка расступилась, пропуская Пола с Анитой и двух почетных гостей к столу.
– Произошла ошибка, – сказала Анита, изучая карточки с именами гостей во главе стола. Она взяла карточку слева от себя, скомкала ее и передала Полу. На освободившееся место она передвинула другую карточку и уселась между Кронером и Бэйером, после чего подозвала официанта и велела ему убрать оказавшийся свободным прибор. Пол глянул на карточку, на ней стояла фамилия Финнерти.
За столом собрались люди практичные, не витающие в облаках, и они воздавали должное креветкам, консоме, курице под соусом, гороху и жареной картошке. Разговаривали мало, выказывая, чаще всего знаками и выражением лица, свое полнейшее одобрение кулинарным талантам хозяйки.
Время от времени Кронер одобрительно высказывался по поводу того или иного блюда; ему, как эхо, вторил Бэйер, а затем и остальные сидящие за столом удовлетворенно кивали. Был момент, когда на дальнем конце стола громким шепотом завязался спор между четверкой юнцов, вызвавших Пола на шашечный турнир. Когда глаза всех присутствующих обратились в их сторону, юнцы умолкли. Беррингер нахмурился и, начертив на салфетке какую-то диаграмму, перебросил ее остальной тройке. Один из них внес небольшую поправку и вернул салфетку. На лице Беррингера сначала отразилось понимание, а затем – восхищение. Он удовлетворенно кивнул и снова принялся за еду.
Пол пересчитал сидящих за столом – двадцать семь управляющих и инженеров с женами – полный состав штатных служащих Заводов Илиум, за исключением вечерней смены. Два места оставались свободными: пустой квадрат скатерти на предназначавшемся для Финнерти месте и нетронутый прибор Шеферда, который так и не вернулся с прогулки.
Финнерти, по всей вероятности, все еще продолжал лежать в их спальне, уставившись в потолок и, возможно, разговаривая сам с собой. А возможно, вскоре после их ухода он отправился в экспедицию по злачным местам Усадьбы. Пол надеялся, что теперь они не встретятся, пожалуй, еще несколько лет. Блестящий либерал, иконоборец, свободомыслием которого он так восхищался в юности, оказался на редкость противным, отталкивающим типом. Его уход с работы, неоправданные нападки на Аниту, преклонение перед неврозами – все это отпугнуло Пола. Отпугнуло и разочаровало. Пол ждал, что Финнерти сможет дать ему что-то – что именно, он и сам не знал, – что утолило бы его неясную, но болезненную потребность, которая, как Шеферд недавно сказал Кронеру, доводила его до психоза.
Полностью простив Шеферду его прегрешение, Пол теперь даже испытывал некоторую неловкость из-за того, что тот так расстроился, когда раскрылась его роль осведомителя. Пол встал.
– Куда