Или отсутствовала.
– Вот уж извини, – проговорил беловолосый, – с этим твоим беспокойством я ничего не могу поделать. Я ведь говорил тебе…
– Да помню, помню: старая застава Тильвит-Тегов, всё такое. Просто очень мне не по себе. Не обращай внимания. Привыкну.
Тил усмехнулся:
– Привыкнешь? Это вряд ли. Тут всегда немного странно. А чего ты хочешь? Всё опутано следами старой магии. Здесь применяли сильную волшебную «пропитку» – колдовство удерживает стены этой крепости, как у людей раствор скрепляет камни. А если учесть, что кругом следы ремонтов после боя, остатки сторожевых заклятий, клочья маскировки, сигнальные струны…
Травник вскинул голову, заинтересованно огляделся и опять повернулся к собеседнику:
– Ты что, чувствуешь всё это?
– А то нет! – Налетевший порыв ветра колыхнул перо на его фламандской шапочке. – Это всё равно как если бы убрали пушки, но оставили лафеты. Трудно после этого не думать о войне. Но ты напрасно беспокоишься: уже много сотен лет тут никого нет, ни высокого народа, ни подземных гномов, никаких живых существ, только камень и дерево, – закончил он, вздохнул и грустно улыбнулся своим мыслям. – Ладно, – объявил он, шлёпнул ладонями о парапет, отстранился и развернулся к собеседнику лицом. – В следующий раз буду предупреждать о своём появлении.
– Интересно как?
– У меня свои способы.
Глубокие, непроглядно-чёрные глаза пришельца были не по-человечески грустны и в то же время не по-человечески насмешливы. Взгляд их было трудно выдержать. Ещё труднее было потом отвести свой.
Рыжий выдержал. Затем отвёл.
– Лучше бы ты помог мне выбраться отсюда, – ответил он.
Тил покачал головой:
– Ты знаешь, что это не в моих силах.
– Но сюда-то я как-то попал!
Беловолосый не ответил. Вместо этого опять поднял голову к небу.
– Скоро совсем стемнеет, – как бы про себя сказал он. – Жаль, что ты не видишь этих цветов.
– Ну жаль и жаль. Бог с ними. А зачем они?
– Вот