Эгвейн заморгала и постаралась выбросить последние слова Адоры из головы. Вовсе она на него не пялилась и тем более нисколечко не так, как Силия! И вообще, Перрин разве симпатичный? Перрин? Она обернулась через плечо, чтобы разглядеть, что в нем такого симпатичного. Однако Перрина там уже не было! Его отец по-прежнему стоял вместе с матерью, с Пэтрамом и Диселле, но Перрина рядом не было видно. Вот незадача! Она ведь собиралась за ним проследить.
– Адора, тебе без кукол своих не скучно? – сладким голосом спросила Эгвейн. – Я думала, ты из дома не выходишь, не взяв с собой парочку кукол.
Адора, раскрыв рот, с возмущением уставилась на Эгвейн, что ту вполне удовлетворило.
– Прошу прощения, – промолвила Эгвейн, прошествовав мимо девочки. – Кое-кто из нас уже достаточно взрослый, и этому кое-кому надо работать. – И, направившись обратно к реке, она постаралась не хромать.
На этот раз Эгвейн не стала наблюдать, как купают овец, и даже изо всех сил старалась не замечать в ветвях ворона. Девочка осмотрела колено, но там даже синяка не было. На обратном пути на луг с полным ведром воды она приказала себе не хромать. Это просто мелкая неприятность.
Эгвейн ходила по лугу, останавливаясь только для того, чтобы дать желающим зачерпнуть ковшом из ведра пару глотков воды, и при этом бегала глазами по сторонам, высматривая сестер. И еще – Перрина. Мэт подошел бы не хуже Перрина, но его она тоже нигде не видела. Вот ведь проклятая Адора! Как она посмела такое говорить!
Проходя мимо столов, за которыми женщины сортировали шерсть, Эгвейн остановилась как вкопанная, завидев младшую из старших своих сестер.
Эгвейн замерла, надеясь, что Луиза не станет глядеть в ее сторону, ну хоть с полминуточки. Вот что бывает, когда стараешься высмотреть одновременно и Перрина с Мэтом, и сестер. Луизе было всего пятнадцать, но она, уперев руки в боки и с самым угрюмым выражением лица, спорила с Дагом Коплином. Называть его мастером Коплином Эгвейн никак себя не могла заставить, разве что только вслух, из вежливости; ее мать всегда говорила, что вежливой надо быть со всеми, даже с такими, как Даг Коплин.
Даг был морщинистым стариком с седыми волосами, которые он мыл не очень-то часто. А может, вообще не мыл. На бирке, свисавшей на шнурке со стола, красовалась чернильная метка, соответствующая выщипам на ушах принадлежащих ему овец.
– Это хорошая шерсть, а ты ее откладываешь, – рычал он на Луизу. – На моем собственном настриге меня не проведешь. Отойди-ка, я сам покажу тебе, что куда идет.
Луиза не сдвинулась ни на дюйм.
– Шерсть с брюха, зада и хвоста, мастер Коплин, нужно промывать дважды. – Она лишь слегка выделила слово «мастер». Девушка явно испытывала раздражение. – А вы не хуже меня знаете, что если купцы найдут хоть в одной кипе заново промытую шерсть, то за свой настриг все получат меньше. Может быть, мой отец сумеет объяснить вам это лучше меня.
Даг опустил подбородок