Ранд сказал, понизив голос:
– Я обещал разгрузить сидр. Так что можно встретиться попозже.
Мэт закатил глаза:
– Таскать бочки! Пусть я сгорю, да лучше мне в камни играть со своей младшей сестренкой. Что ж, я знаю кое-что получше барсука. В Двуречье – чужаки. Прошлым вечером…
Ранд едва не задохнулся от волнения.
– Человек верхом на лошади? – спросил он, решившись. – Человек на черной лошади, в черном плаще? И плащ на ветру не шевелится?
Мэт проглотил ухмылку, и голос его упал до хриплого шепота:
– Ты тоже его видел? Я думал, что только я. Не смейся, Ранд, но он до смерти меня напугал.
– И не собираюсь. Он и меня испугал. Готов поклясться, он так меня ненавидел, что хотел убить. – При этом воспоминании Ранд содрогнулся. До того дня он и не предполагал, что кто-то может захотеть его убить – убить по-настоящему. Такого в Двуречье еще не было. Кулачный бой, может быть, или борцовская схватка, но не убийство.
– Не знаю насчет ненависти, Ранд, но все равно он и так достаточно жуткий. Он просто сидел на своей лошади и смотрел на меня, у самой деревни, на околице, и все, но я испугался, как никогда в жизни. Всего на мгновение я отвел взгляд – что, сам понимаешь, оказалось нелегко, – потом смотрю, а его и нет. Кровь и пепел! Вот уже три дня, как это произошло, а он все из головы не идет. Все время через плечо оглядываюсь. – Мэт попытался засмеяться, но смех походил скорее на кваканье или карканье. – Занятно, как в тебя может вцепиться испуг. Начинаешь думать о всяком таком, странном. Мне даже пришло в голову, буквально на минутку, что это мог быть Темный. – Он попытался рассмеяться еще раз, но теперь смех совсем застрял у него в горле.
Ранд глубоко вздохнул и, то ли желая напомнить самому себе, то ли по какой другой причине, стал читать наизусть:
– Темный и все Отрекшиеся заключены в Шайол Гул, что за Великим Запустением, заключены Создателем в миг Творения, заключены до скончания времен. Рука Создателя оберегает мир, и Свет сияет для всех нас. – Он перевел дыхание и сказал: – Кроме того, если он и освободился, что Пастырю Ночи делать в Двуречье – подстерегать фермерских сынков?
– Не знаю. Но, по-моему, этот всадник… зло. Не смейся. Я готов поклясться. Может, то был Дракон.
– Да-а, ты просто переполнен жизнерадостными мыслями, – проворчал Ранд. – Твои речи похуже Кенновых.
– Моя мама всегда твердила, что за мной придет Отрекшийся, если я не перестану себя плохо вести. Если когда-нибудь я увижу кого-то, похожего на Ишамаэля или Агинора, то это наверняка будет кто-нибудь из них.
– Всех матери стращают Отрекшимися, – сдержанно сказал Ранд, – но большинство вырастают из таких сказок. Почему бы тогда не Человек Тени, коли уж речь зашла о таком?
Мэт пристально посмотрел на Ранда:
– Я не был так напуган с тех… Нет, я вообще