Попасться с поличным было ужасно. Руперт был убеждён, что сделал именно то, чего ждали от бедного мальчишки из дурной половины города, и его переполняли стыд и сожаление, однако в этот момент унесли последние суповые тарелки и миссис Повар начала подавать такое разнообразие блюд, что смущение Руперта смело возбуждением. Никогда в жизни он не видел и даже не нюхал подобной еды. Этот обед и для того, кто хорошо питался, был из ряда вон выходящим, а тому, кто перебивался жидкой овсянкой и кухонными отходами, он показался до невероятия поразительным. Тут была и жареная говядина, и картофельное пюре, и жареная картошка, и йоркширский пудинг, и мясная подлива, и кнедлики, и морковь, и кукуруза, и бобы, и стаффинг[5]. Тут был и клюквенный соус, и желе из морошки, и солёные огурчики, и маринованные корнишоны, как с острым перцем, так и с шоколадом. Тут было и сырное суфле, и суфле из шпината, и запеканка из кукурузной муки. Тут было такое разнообразие еды и в таком количестве, и её передавали друг другу с таким проворством, что не успел Руперт опомниться, как у него на тарелке выросла гора.
Оставшееся время он сидел молча и сосредоточенно и целеустремлённо ел, чувствуя себя медведем перед зимней спячкой. Ему нужно набрать вес на всю зиму. Это на январь, думал он, беря ещё картошки. А это на февраль, думал он, накладывая в тарелку говяжьих рёбрышек и поливая их подливой.
Под конец ему было слегка нехорошо, но только он съел последний кусочек – тарелку у него сразу забрали и внесли десерт: рождественские пирожки с сухофруктами, яблочные пироги, вишнёвые, шоколадные и банановые. Тут были и печенья, и фланы[6], и эклеры, и кексы. Тут были пудинги. Тут были фрукты. Тут был сыр.
Но Руперт с болезненным разочарованием понимал, что из всех этих яств ему не съесть ни кусочка. Он был сыт по горло. Он чувствовал, что еда буквально заполнила весь пищевод, грозя подняться обратно в рот. Больше ни для чего места не было, совсем не было.
– О, ты должен взять что-нибудь на десерт, Руперт! – воскликнула миссис Риверс через некоторое время, заметив, что он, в отличие от членов семьи, наперебой сметавших сладости, ни к чему даже не прикоснулся.
– Я не могу, – сказал Руперт.
– А нечего было объедаться за обедом, – проговорила Мелани с полным ртом пирога. – Я всё видела.
– Заткнись, – заступился за Руперта Тургид.
– На правду не обижаются, – отозвалась Мелани.
– Руперт может съесть свой десерт после игр, когда все возьмут себе добавки, – предложила миссис Риверс. – Я и сама не голодна. Биллингстон, уберите со стола.
И Биллингстон забрал все тарелки с надкусанными пирожками, печеньями и фланами.