Все свое детство я пробе́гала полуголой. Как и мои младшие сестренки, Мэдисон и Эбигейл. Возможно, я, как старшая и главная, даже оказала на них какое-то влияние. Какова бы ни была причина, на нас троих никогда не бывало особенно много одежек, даже когда мы стали подростками. Мы считали совершенно нормальным ходить по дому в лифчиках и трусах.
Особая ирония заключается в том, что наша мама никогда не ходила голой. Я впервые увидела мамину грудь только три года назад, когда мы с ней были в гостиничном номере и в дверь, которую я забыла запереть, неожиданно постучали. Вскочив с постели, мама схватила сорочку, и тогда я увидела ее целиком. «Я никогда не видела твою грудь!» – завопила я. А мама чуть со стыда не сгорела.
Мамино ханжество в значительной мере связано с тем, что она росла в семье меннонитов. Она не носила чепцы и платья в стиле «Маленького домика в прериях»[2], но, безусловно, скрывала свое тело. Ее родители были фермерами, что означало тяжкий – действительно тяжкий – физический труд. Мама никогда не ходила с другими детьми по домам в Хэллоуин, собирая сладости, поскольку это было время осенней страды. Даже во время учебы в колледже она оставляла занятия на время сбора урожая, чтобы помочь родителям.
Бабушка и дедушка всегда отмечали ее усердие похвалой. Они не уставали благодарить дочь за готовность помочь и никогда не воспринимали ее труд как должное. Мама рассказывала: «Я всегда ощущала любовь и принятие. Не имело значения, как я выгляжу, насколько я толстая или худая. Похвала доставалась упорному труду».
Стоит ли удивляться, что моя мама выросла точь-в-точь такой, как ее родители. Внешность для нее совсем не главное, несмотря на то что сама она – яркая блондинка, зато она славится умением готовить, гостеприимством, невероятным трудолюбием и неисчерпаемым оптимизмом. Эти качества, воспитанные в ней родительским примером, определяли и мое детство.
Как мамины родители прививали свои ценности ей, так и она передавала их мне и сестрам. Выросшая среди людей, которые любили ее и принимали такой, какова она есть, моя мама изливала те же чувства на своих детей, то есть на нас. Единственное, что ее смущает, – привычка дочерей разгуливать, не обременяя себя излишком одежды.
Хотя я модель и зарабатываю на жизнь своей внешностью, мама всегда напоминает мне о ценностях, принятых в нашей семье, и первая из них – внешность не имеет значения. Она не делает меня важнее других людей. Мама часто говорила мне: «Я знаю, что если выглядишь хорошо, то и отношение к тебе особое. – А потом добавляла: – Мне все равно, что кто говорит или делает. Ты должна помнить, что каждый человек ценен по-своему».
Когда я в свои двенадцать